История создания и общая характеристика стихотворения «День и ночь. День и ночь

Анализ стихотворения
1. История создания произведения.
2. Характеристика произведения лирического жанра (тип лирики, художественный метод, жанр).
3. Анализ содержания произведения (анализ сюжета, характеристика лирического героя, мотивы и тональность).
4. Особенности композиции произведения.
5. Анализ средств художественной выразительности и стихосложения (наличие тропов и стилистических фигур, ритмика, размер, рифма, строфика).
6. Значение стихотворения для всего творчества поэта.

Стихотворение «Silentium!» было написано Ф.И. Тютчевым в 1830 году. Оно имело три редакции. Впервые было опубликовано 16 марта 1833 года в газете «Молва» № 33. Вторично (с ошибкой в 16-м стихе) было напечатано в «Современнике» за 1836 год. Затем было издано в третий раз – снова в «Современнике» в 1854 и 1868 годах, в так называемой «сушковско-тургеневской редакции». «Silentium!» было любимым стихотворением Л.Н. Толстого. Он включил его в «Круг чтения», сопроводив эпиграфом: «Чем уединеннее человек, тем слышнее ему всегда зовущий его голос Бога» . В своем сборнике стихов Тютчева Толстой пометил «Silentium!» буквой «Г», отмечая особую философскую и лирическую глубину произведения. Также это стихотворение очень любил Д.И. Менделеев, цитировавший его в предисловии к «Заветным мыслям».
Слово «silentium» в переводе с латыни означает «молчание», «тишина». Однако исследователи отмечают, что слово это употреблялось в Германии в качестве призыва к гостям перед тостами, призыва студентов к тишине в аудитории перед выступлением преподавателя или перед речью одного из студентов. Такое значение выражения, вероятно, также было знакомо Тютчеву, который с 1822-го года служил в Мюнхене, в Государственной Коллегии иностранных дел, и посещал лекции в местном университете. Таким образом, мы открываем новое значение заглавия – призыв к сосредоточенному слушанию, к полной концентрации внимания.
Произведение относится к философской лирике, стиль его – романтический, открывающий многозначность смысла. Жанр – лирическое стихотворение. Известный исследователь Ю. Тынянов называл стихотворения Тютчева лирическими фрагментами. Также отметим ораторские, дидактические интонации произведения, возможное влияние на стиль его речей Цицерона и античных философов, с произведениями которых был хорошо знаком поэт.
Основная тема – вечное противостояние внешнего мира и душевной жизни. Исследователи не раз отмечали, что дуализм и полярность мироощущения Тютчева отражены в его произведениях. Чувство и явление у поэта, как правило, дается вместе с антиподом. По такой же схеме построено стихотворение «Silentium!». В первой строфе поэт обращается к невидимому собеседнику, возможно, к другу, возможно, – к самому себе. Здесь действие из мира внешнего как будто переносится во внутренний мир. Поэт настойчиво и горячо убеждает своего собеседника:

Энергия, волевой напор переданы в этой строфе глаголами повелительного наклонения («молчи», «скрывайся» и «таи») и особым построением фразы, в которой в единую фразу соединены три предложения. И уже здесь мы наблюдаем противопоставление мира внутреннего и внешнего. Жизнь внутренняя соотнесена у поэта с ночью, чувства и мечты он сравнивает с безмолвными ночными звездами. Так в этом сравнении легкими штрихами Тютчев-романтик обозначает «приметы» жизни души: тонкость, неуловимость, смутность, неопределенность и непредсказуемость наших желаний, дум, грез. Вместе с тем «чувства и мечты» здесь приобретают определенную автономность и значительность – они живут самостоятельной, полноценной жизнью: «встают» и «заходят». Человек порою сам не в состоянии разобраться в собственных чувствах – именно к такому выводу подводит нас первая строфа стихотворения.
Вторая строфа представляет собой обращение из мира внутреннего к миру внешнему, а затем, наоборот, – снова к внутреннему. Энергичный напор, настойчивость сменяются холодным рассуждением, логикой. Вначале поэт ставит риторические вопросы, в которых звучит сомнение в самой возможности плодотворного контакта мира сердца и мира внешней жизни. Сомнение это подчеркнуто в тексте частицей «ли». Вопросы эти играют роль своеобразного тезиса в рассуждении поэта:

Затем он дает однозначный ответ на свои вопросы:

Душевная жизнь здесь сравнивается с незамутненными ключами. В этом опять же у Тютчева подчеркивается ее автономность, прихотливость. Чувства и переживания порою безраздельно владеют человеком, полностью подчинив себе внешнее его поведение. Таково было, очевидно, мироощущение самого поэта. Кроме того, передать свои истинные мысли и чувства человек не в состоянии. Между сознанием и речью – непреодолимая пропасть. И это один из законов человеческого общежития, который мы должны принять. И в качестве финального вывода вновь следует обращение к собеседнику: «Питайся ими – и молчи». Здесь угадывается мысль о самодостаточности личности. Человек, по Тютчеву, – это целый мир, глубины сознания и души его бесконечны. Он должен обрести желанную гармонию в собственной душе.
И именно об этом поэт говорит в третьей строфе:

Мысль поэта здесь возвращается к первой строфе. Как отмечает Н.Ф. Королева, «таинственно-волшебные думы – это… романтические мечтания, оттенки состояний, подслушивать которые в себе так интересно юному романтическому воображению. В зрелом возрасте они могут вызвать улыбку, но не будут смешны, если были искренними. Соприкосновения с реальной жизнью они не выдерживают» . Человек должен обладать особой «тонкостью слуха», чтобы вполне насладиться волшебным «пеньем», льющимся в определенные моменты в его душе. Внешняя же жизнь здесь соотнесена с дневным временем: она прозрачна, проста и понятна. Кроме того, суетна и шумлива: «Их оглушит наружный шум».
Идея произведения перекликается с основной идеей отрывка В.А. Жуковского «Невыразимое». Последний пишет об ограниченных возможностях художника «прекрасное в полете удержать»:

Согласно Жуковскому, душа художника – это единственное хранилище непосредственных впечатлений и живых чувств: «Святые таинства, лишь сердце знает вас». Художнику же подвластно лишь внешнее обозначение явления («что видимо очам»), но не передача его глубинной сути («Сей внемлемый одной душой обворожающего глас»). Тютчев-романтик, думается, идет далее своего предшественника. Человек не способен передать другим свои мысли и чувства, душа невыразима словами – таково мнение этого поэта. Именно в таком плане воспринимали это произведение многие критики. Так, В. Гиппиус писал о Тютчеве: «В той мифологии, которой исполнены его стихи, свое место занимает и светлая богиня Свобода… Но облик ее неясен, как неясна и вся в целом в тютчевской поэзии этих лет поэтическая тема – «поэт и люди». И рядом с приветствием общественной свободе возникает глубоко мрачное стихотворение «Silentium!»…, в котором даны резкие формулы, отделяющие «я» не только от пушкинской «непосвященной» черни, но и от какого бы то ни было человеческого общения…»
Композиционно произведение делится на три части (построфно), каждая часть «полностью замкнута в себе – по смыслу, интонационно, синтаксически и музыкально. Связь частей – лишь в развитии лирической мысли, которая… и составляет лирический сюжет…<….> Единственная формальная деталь, которой поэт позволяет себе подкрепить, подчеркнуть единство трех частей, – настойчиво повторяющиеся рифмы и последние строки…» Начинается и заканчивается стихотворение мотивом молчания: «Молчи, скрывайся и таи» – «Внимай их пенью и молчи». В этом плане мы можем говорить о кольцевой композиции.
Стихотворение написано четырехстопным ямбом (с включением амфибрахия), секстинами, рифмовка – парная. Поэт использует очень скромные средства художественной выразительности: эпитет («таинственно-волшебных дум»), сравнение и метафора («Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи…»). Мы находим слова высокого стиля («оне», «звезды»), афоризмы («Другому как понять тебя?», «Мысль изреченная есть ложь»), аллитерацию («Их оглушит наружный шум»).
«Silentium!» ярко характеризует Тютчева как поэта-философа и поэта-романтика. По глубине содержательности философской мысли оно перекликается с такими произведениями его, как стихотворения «О, вещая душа моя!», «Нам не дано предугадать», «Душа моя – Элизиум теней».

Текст «Silentium!» Ф.Тютчев

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи.

Анализ стихотворения Тютчева «Silentium!» №2

Не секрет, что свои ранние произведения Федор Тютчев создавал исключительно для себя, формулируя таким необычным образом свои мысли и чувства. Будучи дипломатом и достаточно известным государственным деятелем, он не стремился к литературной славе. И лишь уговоры одного из сослуживцев, считавшего, что стихи Тютчева действительно восхитительны, заставили поэта опубликовать некоторые из них.

Среди первых произведений, которые были напечатаны в российских журналах, стоит отметить стихотворение «Silentium!», название которого в переводе с латинского означает «Молчи!». Это произведение претерпело несколько редакций, так как автор считал его довольно откровенным и очень личным для того, чтобы представлять на суд читателей. Тем не менее, именно это произведение принесло начинающему поэту и состоявшемуся дипломату славу очень тонкого, романтичного и не лишенного философских мировоззрений литератора.

Стихотворение «Silentium!» увидело свет в 1830 году, однако предполагается, что создано оно было гораздо раньше. И поводом для написания столь необычного как по форме, так и по содержанию произведения послужила женитьба Тютчева на Элеоноре Петерсон через несколько лет после поступления на дипломатическую службу. Поэт был безумно влюблен в свою молодую жену и после свадьбы считал себя по-настоящему счастливым человеком. Однако предчувствие неминуемой беды все же не давало Тютчеву покоя. Именно осмыслению своих тревог и переживаний, попыткам понять, что же именно вызывает в нем смутное чувство тревоги, посвящено стихотворение «Silentium!» .

Начинается оно весьма нетипично для поэта, которому впоследствии суждено было стать родоначальником русского романтизма. Первые строчки – это призыв молчать, скрывая свои чувства и мысли, что можно объяснить родом деятельности Тютчева-дипломата. Однако далее поэт развивает свою мысль, отмечая, что мечты напоминают ему звезды в ночи, которые также эфемерны и далеки. Поэтому автор призывает, обращаясь к неизвестному собеседнику: «Любуйся ими – и молчи!». Под вторым участником этого странного диалога многие исследователи творчества Тютчева подразумевают его супругу Элеонору. Однако обращения поэта адресованы не женщине, а мужчине . С учетом того, что Тютчев свои первые стихи вообще не планировал кому-либо показывать, нетрудно догадаться, что эту необычную беседу автор ведет сам с собой. И именно самому себе он приказывает молчать, считая, что только таким способом сможет защитить свое личное счастье, свои надежды и мечты от посягательств. При этом поэт указывает на то, что «мысль изреченная есть ложь», и в этой фразе содержится намек на библейские истины, которые гласят, что мысли человека подвластны лишь Богу, а слова способен подслушать дьявол. Судя по всему, Тютчев отчаянно чего-то боится, и этот страх заставляет его замыкаться в себе, быть гораздо более сдержанным в беседах, поступках и суждениях.

Если сопоставить факты, то получается, что именно в это время поэт знакомится со своей будущей супругой и делает ей предложение. Он не тешит себя надеждой, что урожденная графиня Ботмер согласиться стать его женой. Однако, вопреки ожиданиям, получает разрешение на брак со стороны родственников Элеоноры и долгое время не может поверить своему счастью. Тютчев настолько благодарен судьбе за этот неожиданный подарок, что боится спугнуть лишним словом или же мыслью свое семейное благополучие. Именно поэтому, изредка отрываясь от своих «таинственно-волшебных дум», поэт приказывает себе: «Внимай их пенью – и молчи!» . Автор словно бы предчувствует, что его личному счастью не суждено длиться вечно. И действительно, в 1838 году, после неудачного возвращения в Россию, сопровождавшегося крушением парохода, Элеонора Тютчева умирает на руках у поэта. Таким образом, его опасения становятся реальностью. По воспоминаниям очевидцев, после смерти жены Федор Тютчев стал совершенно седым за несколько часов. И – полностью расстался с иллюзиями относительно того, что сможет быть счастливым.

В стихотворении переданы размышления Ф.И. Тютчева о том, что внутренний мир человека понятен лишь ему самому и никогда не сможет быть до конца увиденным другими. Словами не передать всех грёз и мечтаний, которыми мы живём. «Мысль изречённая есть ложь» — так пишет поэт.

Каждая строфа в произведении – отдельная смысловая часть, полностью замкнутая в себе. Они объединены лишь главной мыслью стихотворения о чуждости внутреннего мира человека и внешнего, а также повторением завершающих слов в последних строках. (Эпифора)

Первая строфа содержит в себе энергичное убеждение («молчи, скрывайся и таи»), слова невидимого читателю наставника, который стремится помочь ищущему себя понять свой духовный мир, научиться видеть всё его неповторимое своеобразие.

Во второй строфе настойчивое убеждение переходит в логическое рассуждение. Тон мысленного монолога лирического героя меняется, теперь он не пытается поведать кому-то свою точку зрения, научить жизни несмышлёного, нуждающегося в помощи человека. Автор использует такой поэтический приём, как цепь риторических вопросов, с которыми он обращается к самому себе: «Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь?» И тут же делает вывод: «Мысль изреченная есть ложь». Так поэт выражает свою мысль о том, что словами сложно передать всё богатство и полноту человеческой души.
В третьей строфе снова слышится наставление умудрённого опытом человека, обращённое к более юным мечтателям. Он даёт совет о том, как сохранить тишину и волшебство неискушённого сознания:

Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум.

В произведении мало тропов: на три строфы – три образа: сравнение «Безмолвно, как звезды в ночи» в первой, параллель душевной жизни с незамутненными ключами – во второй и противопоставление дневных лучей скрытому миру «таинственно-волшебных дум», – в третьей. На мой взгляд, малое количество тропов в сочетании с элементами разговорной речи, повелительным наклонением глаголов делает текст похожим на заклинание. Следуя ритму стихотворения, читатель погружается в состояние внутренней тишины, путь к которому пытается подсказать нам автор. Так поэт пытается помочь тем, кто не слышит голос своей души и теряет себя в суете обыденности.

Стихотворение показалось мне неоднозначным и сложным для понимания. Однако вчитавшись в него, я увидела в нём смысл, который отвечает моим убеждениям: тому, кто сумел по-настоящему понять себя, кто научился ценить своё внутреннее богатство, суета внешнего мира не сможет помешать быть целостным и самодостаточным человеком. Лишь пребывая в гармонии с самим собой, можно жить полной жизнью и не зависеть ни от кого.

Анализ стихотворения «Silentium!» Тютчева.

Тютчев не писал для публики, в основном, он писал для себя, излагая свои мысли на бумаге. В каждом стихотворении он ищет истину, правду.
Стихотворение Тютчева «Silentium!» было написано в 1830 году четырехстопным ямбом. Неправильное ударение некоторых слов в стихотворении объясняется тем, что для Тютчева было важнее показать правдивые чувства, а не ложь. Он обращается к вопросам жизни:

Как сердце высказать себя?
Другому как понять тебя?
Помет ли он, чем ты живешь?

Он ищет ответы на них, сомневается или, наоборот, убеждается в правильности своих мыслей. Тютчев рассуждает о том, что даже сердце порой сложно признаться в своих мыслях и предположениях, а поймет ли тебя другой человек – это вечный вопрос, потому что представления о жизни, мысли и чувства у всех людей различны и противоречивы. Тютчев советует:

Молчи, скрывайся и таи
И чувства, и мечты свои.

Будто в человеке рождается страх: «А поймут ли меня? Что скажут в ответ?». Но Тютчев верил в то, что будет понят человечеством.
Но так же Тютчев призывает слушать чужие мнения:

Взрывая, возмутишь ключи, —
Питайся ими – и молчи.

Тем самым углублять свои знания и представления о мире.
Каждую свою мысль нельзя показывать свету, надо лишь самому наслаждаться ей, а так же скрывать свои чувства и сдерживать эмоции, переполняющие душу.
Человек должен жить своим миром, своей душой, чтобы для всех это было тайной, потому что, открыв ее, он, возможно, будет не понят другими людьми и чужд тем, кто не считает его мнение и предположение верным.

анализ стихотворения №5

Каждый, кто хотя бы немного знаком с творчеством Федора Ивановича Тютчева, знает, что в начале его «творческого становления» стихи автора были исключительно личными творениями. Тютчев не жаждал народной славы, ведь уже на тот момент он был довольно узнаваемым человеком в широких кругах, ведь он занимал почетное место дипломата.

Впрочем, судьба уготовила ему неплохую карьеру писателя, а произошло все из-за одного случая. Один из коллег-сослуживцев совершенно случайно прочитал некоторые наброски стихов, и они ему очень понравились. Только поэтому Федор Тютчев попробовал опубликовать свои первые шедевры.

Среди крайне интересных работ, которые опубликовал автор, ярко выделялось стихотворение «Silentium!», которое было уникальным и неповторимым, мало какой поэт на тот момент мог опубликовать столь незначительное по объему, но столь значимое по сути произведение.

Проводя анализ стихотворения, начнем с названия. Само слово: «Silentium» (Силентиум) означает «Молчи» (в переводе с латыни). Что означает это «молчи»? Тютчев был довольно интересным философом, и это произведение имеет явный философский смысл, однако Федор Иванович был довольно замкнутым и не хотел делиться своими мыслями. Даже это произведение было опубликовано после целого ряда редактирования, автор посчитал его слишком личным.

Глубинный смысл данного стихотворения заключается в том, что человеку порой очень трудно сказать другому о своих мыслях, переживаниях и чувствах, что человек боится насмешек.

Как сердце высказать себя?

Другому как понять тебя?

Помет ли он, чем ты живешь?

Слово – «Молчи» означает, что нужно доверять свое мышление исключительно самому себе, не нужно разговаривать о личной теме с другим – он тебя не поймет. Гораздо лучше обсудить проблему с самим собой и только тогда ты найдешь решение.

Лишь жить в себе самом умей

Есть целый мир в душе твоей

Их оглушит наружный шум

Нужно научиться жить с самим собой, понимать каждую свою мысль, и ни с кем ее не обсуждать, иначе твои мысли поднимут на смех, и ты всю свою жизнь проведешь, сомневаясь: «А правильно ли я думаю, ведь мне же говорят другое». Слушай себя, загляни в свой мир, ищи там ответы на все вопросы, ищи там свой путь и не уходи с него. Не позволяй чужим мнениям менять твой индивидуальный мир!

Анализ стихотворения Ф.И. Тютчева «Silentium!»

Вряд ли какое-либо другое произведение Федора Ивановича Тютчева (1803-1873) подвергалось такому множеству противоречивых интерпретаций, как его гениальное стихотворение «Silentium!» («Молчание!») (не позднее 1830 года). Стихотворение состоит из 18 строк, разделенных на три шестистишия, каждое из которых относительно самостоятельно и в смысловом, и в интонацион­но-синтаксическом отношениях. Связь этих трех частей - только в развитии лирической темы .

Из формальных средств в качестве скрепляющего эти три части начала можно отметить одно­родные концевые рифмы - точные, сильные, мужские, ударные - и рифмуемые ими последние в каждом из трех шестистиший строки. Главное, что соединяет все три части в художественное це­лое, - интонация, ораторская, дидактическая, убеждающая, призывная и приказывающая. «Мол­чи, скрывайся и таи», - непререкаемое повеление первой же строки повторяется еще трижды, во всех трех шестистишиях. Первая строфа - энергичное убеждение, приказ, волевой напор.

Во второй строфе энергия напора, диктата ослабевает, она уступает интонации убеждения, смысл которого в том, чтобы разъяснить решительные указания первой строфы: почему чувства и мечты должны таиться в глубине души? Идет цепочка доказательств: «Как сердцу высказать себя? / Другому как понять тебя? / Поймет ли он, чем ты живешь? / Мысль изреченная есть ложь». Речь идет о коммуникабельности, о возможности одного человека передать другому не свои мыс­ли - это легче, - а жизнь своей души, своего сознания и подсознания, своего духа, - того, что не сводится к разуму, а гораздо шире и тоньше. Чувство, оформленное в мысль словом, будет заве­домо неполным, а значит, ложным. Недостаточным, ложным будет и понимание тебя другим. Пы­таясь рассказать жизнь своей души, свои чувства, ты только все испортишь, не достигнув цели; ты только встревожишь себя, нарушишь цельность и покой своей внутренней жизни: «Взрывая, возмутишь ключи, - / Питайся ими - и молчи».

В первой строке третьей строфы содержится предостережение о той опасности, которую несет в себе сама возможность соприкосновения двух несовместимых сфер - внутренней и внешней жизни: «Лишь жить в себе самом умей. ». Это возможно: «Есть целый мир в душе твоей / Таинс­твенно-волшебных дум; / Их оглушит наружный шум,/ Дневные разгонят лучи». «Таинствен­но-волшебные думы» возвращают мысль к первой строфе, так как они аналогичны «чувствам и мечтам», которые, как живые существа, «и встают, и заходят», - то есть это не мысли, это меч­тания, ощущения, оттенки душевных состояний, в совокупности своей составляющие живую жизнь сердца и души. Их-то и может «оглушить» «наружный шум», разогнать «дневные» «лу­чи» - вся сумятица «дневной» житейской суеты. Поэтому и нужнб беречь их в глубине ду­ши; лишь там они сохраняют свою гармонию, строй, согласное «пенье»: «Внимай их пенью - и молчи!»

Таково содержание этого совершеннейшего создания тютчевской философской лирики. Оно це­лостно и гармонично. Стоит сосредоточить внимание только на афоризме «Мысль изреченная есть ложь», и стихотворение будет говорить уже о вечной разобщенности людей, и в таком качестве будет живо и актуально для человека всех эпох, потому что поведает нам о том, что коренится в самой природе человека.

Послушать стихотворение Тютчева Silentium

Проблема: взаимоотношение внутреннего и внешнего мира

Основная мысль: лучше хранить свои тайны и мечты, проблемы и переживания при себе, ведь никогда не знаешь, как отнесутся к ним люди. Человек сам по своей природе обречен на одиночество, поэтому лучше уделять больше внимания своему внутреннему миру, более широкому, богатому и яркому по сравнению с внешним.

Ряд проблем: во-первых, в трех строфах Тютчев размышляет над тремя проблемами: в первой – человек и окружающий его мир, во второй – отношение людей к чужим мечтам, тайнам, убеждениям, проблемам и т.д., в третьей — человек и его внутренний мир.

Во-вторых, в течение всего стихотворения прослеживается тема одиночества человека среди людей, а также противостояние внешнего и внутреннего мира.

Особенности композиции: Стихотворение разделено по смыслу на три части, каждая из которых представляет собой отдельную строфу. Каждая часть содержит свою тему и проблему, вытекающую из основной, каждая имеет свое начало, развитие и логический конец. Они объединены общей темой, одинаковым принципом построения, каждая, несмотря на свою самостоятельность, также имеет общие черты с другими в том, что заканчивается словами «и молчи», перед которыми идет глагол повелительного наклонения.

Жанр: стихотворение

Функция: воздействие

Тип: рассуждение

Стиль: художественный

Основные образы:

Сравнивая внутренний и внешний мир, автор создает образы звезд и ночи –внутренний мир («безмолвно, как звезды в ночи»), огромный и светлый мир в душе человека («есть целый мир в душе твоей»), образ шумного и суетливого внешнего мира («их оглушит наружный шум»).

Размер: ямб с элементами пиррихия

рифмовка: парная

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) — начать подготовку

Фёдор Иванович Тютчев - великий поэт. Это достоянием всего русского народа. За время своего жизненного пути он создал множество изысканных произведений, которыми восхищались и восхищаются как критики того времени, так и читатели современности. Одним из наиболее удачных произведений считается шедевр под названием «День и ночь». Это произведение является классическим примером философской лирики.

Произведение нравилось многим великим литературным деятелям и получило высокие оценки от современников. К примеру, Лев Николаевич Толстой, восхищаясь талантом автора на полях, где было написано произведение, сделал пометку отметив, что текст проникнут глубиной и изысканной красотой.

Создано произведение «День и ночь» в 39-м году девятнадцатого столетия. В этом же году оно и было опубликовано в 19 выпуске известного на то время журнала «Современник», которым после смерти Пушкина продолжали руководить Вяземский и Плетнёв. Первые стихи Ф. И. Тютчева уже публиковались в этом журнале тремя годами ранее и имели подпись «Ф.Т.».

Пушкину нравились творения Тютчева. Он ими восхищался, публикуя произведения практически в каждом выпуске, начиная с 1836 года, когда в его руки попала тетрадь со стихами, присланными автором из Германии.

Анализ шедевра «День и ночь»

Представленное читателю стихотворение написано по типу четырехстопного ямба. Этот стиль являлся нейтральным и традиционным для русской поэзии того времени. Многие лирические композиции девятнадцатого века имели именно четырехстопный ямб. Федор Иванович не был исключением, и его лирика преобладала такой механикой написания.

Особенности структуры шедевра

Стихотворение «День и ночь» имеет два восьмистишья. Структура написания шедевра встречается во многих произведениях Федора, к примеру, «Цитерон», «Фонтан». «Тени сизо сместились…». Такая структура строф максимально точно способна отразить представленную антитезу, где сравнивается дневное и ночное время. Именно время является основными образами в произведении. С них и начинаются первые строфы шедевра.

Описанные восьмистишья разрешено смело подразделить на отдельные четверостишья. Каждое из них имеет свою определенную опоясывающую рифмовку и представлено в виде законченного предложения. Следует отметить, что каждая строфа заканчивается восклицанием и отличается восклицательной интонацией. Такая стилистика и образность свойственны практически всем произведениям Фёдора Тютчева. Это связано с тем, что в произведениях автор выступает в роли оратора, который обращается к читателям с речью, наполненной торжеством. Произведение заканчивается строками, рассказывающими о том, в чем причина страха ночного времени.

Как уже было сказано, произведение имеет опоясывающую структуру написания. Первая и четвертая строка в каждом четверостишье имеет окончание мужского рода, а вторая и третья – закрывается женским описанием. Это указывает на то, что шедевр написан в декламационной интонации.

Следует отметить, что описанные мужские окончания в первых строках исключительно рифмуются между собой. В пятой и восьмой строке присутствует тавтологическая рифма. В остальных четырех строках преобладает большое количество согласных букв. Это и безымянный, и злототканный, и оживленный. Вторая строфа отличается присутствием множества гласных, которые практически всегда являются ударными.

Стих «День и ночь» имеет весьма интересное звуковое сопровождение. В шедевре присутствует большое количество исключительных лексических повторов, а также слов с однокоренной структурой. Эти особенности помогают создать впечатления, так как автор акцентирует внимание на образах.

Шедевр «День и ночь» отличается изощренностью и строгостью рифм. Именно поэтому стихотворение относится к лучшим произведениями, когда-либо созданным Тютчевым.

Особенности тематики шедевра

Главная тема произведения – это противопоставление дневного и ночного времени. Такая тематика является классической для поэзии девятнадцатого века. Стихотворение преследует цель - глубоко погрузить читателя в философские сутки. При сравнении особенностей дневного и ночного мира присутствует абстрактность и недетализированность, которых немного в произведениях.

Дневное время в стихотворении представлено в виде "златотканого" покрывала, который наброшен с помощью высокой воли богов на существующую бездну, представленную в виде хаоса. Об этом Федор Иванович Тютчев пишет во многих произведениях. Следует отметить, что автор, в произведении «День и ночь», старается вывернуть наизнанку традиционные образы метафор, связанных с ночным временем. День в произведении представлен в виде чего-то искусственно созданного, вторичного, используемого только богами и предназначенного служить во благо человечеству. Боги и человечество не представлены в виде противопоставления, они здесь объединены в единое целое, рассказывающее о страхах перед неминуемым хаосом, который рано или поздно обязан возникнуть.

Следует также отметить, что первое восьмистишье не имеет глаголов. Здесь присутствует единичное действие, когда боги набрасывают покров в виде дня на опустевшую бездну. Эта фраза закрепляется страдательными причастными оборотами. Именно это указывает на то, что день в данном случае безжизненный, бездеятельный и абсолютно пассивный.

В дальнейших строках присутствует большое количество глаголов. Они олицетворяют лишь резкие действия. К примеру, срывает, отбрасывает. Ночное время в стихотворении представлено активным, деятельным и день своеобразно отступает под действием данной силы. Следует отметить, что в шедевре вообще нет упоминания о сумерках. Это позволяет создать исключительный образ романтики.

В произведении «День и ночь» присутствуют противопоставления двух отдельно описанных миров. День принадлежит миру земнородных и богов, а противоположная ночь – это таинственность, благородность, отличающаяся своей изысканностью. Второй особенный мир полон всевозможных и не изведанных человеку тайн, он существенно сильнее и древнее светлого времени.

Федор Иванович Тютчев старается подчеркнуть начальное состояние бездны, которая не имеет имени. Хаос в произведении описывается как родной, поэт сравнивает его со своим внутренним миром. Данный мир пугает непостижимостью и скрывает большое количество тайн.

Особенности природы в стихотворении «День и ночь»

Фёдор Иванович по-своему видел и ощущал в природных ландшафтах исключительную божественную основу. Он знал, что где-то за таинственной благообразной Землей скрывается постоянный беспорядок. Один неверный шаг способен поменять все вспять. По мнению автора, человек живет в мире, который окружен вулканами. Здесь есть леса, сады, все прелести натуральной природы, но вулканы притихли и в любой момент могут извергнуть пламя и уничтожить своими потоками лавы все на пути.

Ночное время в стихе «День и ночь» раскрывает все скрытые глубины души. Оно не только пугает человека, но и заставляет посмотреть самому себе в глаза. Таинственный ночной мир имеет свой изысканный образ. Живая природа слышится в тишине мрака, окутанного луной. Это происходит не потому, что человечество осознало и прониклось тайной ночи, а оттого, что образ ночного времени практически неотделим, от всего зла, имеющегося во вселенной. Именно ночью происходят самые ужасные вещи – это и необъяснимые поступки людей, которые не способны справиться с безумием, и таинственные происшествия, не имеющие логического объяснения.

Шедевральная композиция «День и ночь», написанная Федором Ивановичем Тютчевым, считается наиболее лучшим и интересным из всех возможных вариантов. Она отличается яркостью и особенным философским мышлением. Таким образом, автор старается описать тайны бытия. Именно такое направление Тютчев считал главной основой всей поэзии.

Лирические стихи Тютчева отражают дуальное понимание окружающего мира и пространства. Произведения раскрывают тайны мироздания и показывают их в виде борьбы двух противоположно направленных сил, которые в дальнейшем способны возродить гармонию и исключительное равновесие.

История создания и общая характеристика стихотворения «День и ночь»

Стихотворение Ф.И. Тютчева «День и ночь» - одно из лучших произведений русской философской лирики. Оно получило очень высокую оценку современников: Л. Н. Толстой, всегда восхищавшийся талантом Тютчева, сделал на полях принадлежавшего ему издания следующую помету около этого стихотворения: «Глубина! Красота!».

Стихотворение это было напечатано не позже начала 1839 г. и опубликовано в XIV томе журнала «Современник» в том же году. В «Современнике» в 1836 г. уже были напечатаны тютчевские «Стихотворения, присланные из Германии», с подписью «Ф. Т.». Пушкин, публикуя эти стихи в третьем и четвертом томах своего журнала, отозвался о них с восторгом.

Итак, анализируемое стихотворение:

На мир таинственных духов,

Над этой бездной безымянной

Покров наброшен златотканный

Высокой волею богов.

День - сей блистающий покров -

День - земнородных оживленье

Души болящей исцеленье,

Друг человека и богов!

Но меркнет день - настала ночь;

Пришла и с мира рокового

Ткань благодатную покрова,

Сорвав, отбрасывает прочь...

И бездна нам обнажена

С своими страхами и мглами,

И нет преград меж ней и нами -

Вот отчего нам ночь страшна.

Стихотворение «День и ночь» написано четырехстопным ямбом - наиболее нейтральным и традиционным стихотворным размером русской поэзии; четырехстопным ямбом было написано большинство русских стихов XIX века; не составляет исключения и лирика Тютчева, в которой этот размер преобладает. Стихотворение состоит из двух восьмистиший - структура, очень частая у Тютчева, встречающаяся во многих его стихах, например: «Фонтан», «О чем ты воешь, ветр ночной...», «Цицерон», «Поток сгустился и тускнеет...», «Тени сизые сместились...» и другие. Подобная строфическая структура наиболее точно отражает антитезу «дня» и «ночи» - основных образов стихотворения, о которых поэт говорит соответственно в первой и второй строфах. Каждое восьмистишие можно разделить на два четверостишия с опоясывающей рифмой; каждое из четырех получившихся четверостиший представляет собой законченное предложение. Интересно, что обе строфы завершает восклицательная интонация; это характерно для Тютчева (например, стихотворения «Цицерон», «О чем ты воешь, ветр ночной...»). Это объясняется тем, что Тютчев во многих своих стихах выступал в роли оратора, обращающегося к читателю с торжественной речью; недаром стихотворение завершается афористическим выводом: «Вот отчего нам ночь страшна!».

Как уже было сказано, в стихотворении опоясывающая рифма; первая и четвертая строки каждого четверостишия завершаются мужским окончанием, вторая и третья строки - женским. Подобная структура встречается в стихотворениях «Цицерон», «Фонтан», также выдержанных в торжественной декламационной интонации. Необходимо обратить внимание на то, что в первой строфе все мужские окончания (первая, четвертая, пятая и восьмая строки) рифмуются между собой: духов - богов - покров - богов, причем пятая и восьмая строки связаны между собой тавтологической рифмой. Что касается остальных четырех строк, то в них совпадают согласные: безымянной - златотканный, оживленье - исцеленье. Во второй строфе в каждом из четверостиший совпадают ударные гласные: ночь - прочь, рокового - покрова (гласный -о-); обнажена - страшна, мглами - нами (гласный -а-).

В стихотворении весьма изощренная звукопись, как литературный прием следует рассматривать обилие лексических повторов и однокоренных слов: создается впечатление, что поэт хочет акцентировать основные образы стихотворения, что опять-таки связано с ораторским стилем Тютчева.

Изощренность и строгость стихотворной формы делают стихотворение «День и ночь» одним из лучших в русской поэзии.

Анализ стихотворения – День и ночь

Стихотворение Ф. И. Тютчева “День и » – одно из лучших произведений русской философской лирики. Оно получило очень высокую оценку современников: Л. Н. , всегда восхищавшийся талантом Тютчева, сделал на полях принадлежавшего ему издания следующую помету около этого стихотворения: “Глубина! Красота!».

Стихотворение это было напечатано не позже начала 1839 г. и опубликовано в XIV томе журнала “Современник» в том же году. В “Современнике» в 1836 г. уже были напечатаны тютчевские “Стихотворения, присланные из Германии», с подписью “Ф. Т.». , публикуя эти стихи в третьем и четвертом томах своего журнала, отозвался о них с восторгом.

Итак, анализируемое стихотворение:

На мир таинственных духов,

Над этой бездной безымянной

Покров наброшен златотканный

Высокой волею богов.

День – сей блистающий покров -

День – земнородных оживленье

Души болящей исцеленье,

Друг человека и богов!

Пришла и с мира рокового

Ткань благодатную покрова,

Сорвав, отбрасывает прочь…

И бездна нам обнажена

С своими страхами и мглами,

И нет преград меж ней и нами -

Вот отчего нам ночь страшна.

Стихотворение “День и ночь» написано четырехстопным ямбом – наиболее нейтральным и традиционным стихотворным размером русской поэзии; четырехстопным ямбом было написано большинство русских стихов XIX века; не составляет исключения и лирика Тютчева, в которой этот размер преобладает. Стихотворение состоит из двух восьмистиший – структура, очень частая у Тютчева, встречающаяся во многих его стихах, например: “Фонтан», “О чем ты воешь, ветр ночной…», “Цицерон», “Поток сгустился и тускнеет…», “Тени сизые сместились…» и другие. Подобная строфическая структура наиболее точно отражает антитезу “дня» и “ночи» – основных образов стихотворения, о которых поэт говорит соответственно в первой и второй строфах. Каждое восьмистишие можно разделить на два четверостишия с опоясывающей рифмой; каждое из четырех получившихся четверостиший представляет собой законченное предложение. Интересно, что обе строфы завершает восклицательная интонация; это характерно для Тютчева (например, стихотворения “Цицерон», “О чем ты воешь, ветр ночной…»). Это объясняется тем, что Тютчев во многих своих стихах выступал в роли оратора, обращающегося к читателю с торжественной речью; недаром стихотворение завершается афористическим выводом: “Вот отчего нам ночь страшна!».

Как уже было сказано, в стихотворении опоясывающая рифма; первая и четвертая строки каждого четверостишия завершаются мужским окончанием, вторая и третья строки – женским. Подобная структура встречается в стихотворениях “Цицерон», “Фонтан», также выдержанных в торжественной декламационной интонации. Необходимо обратить внимание на то, что в первой строфе все мужские окончания (первая, четвертая, пятая и восьмая строки) рифмуются между собой: духов – богов – покров – богов, причем пятая и восьмая строки связаны между собой тавтологической рифмой. Что касается остальных четырех строк, то в них совпадают согласные: безымянной – златотканный, оживленье – исцеленье. Во второй строфе в каждом из четверостиший совпадают ударные гласные: ночь – прочь, рокового – покрова (гласный – о-); обнажена – страшна, мглами – нами (гласный – а-).

В стихотворении весьма изощренная звукопись, как литературный прием следует рассматривать обилие лексических повторов и однокоренных слов: создается впечатление, что поэт хочет акцентировать основные образы стихотворения, что опять-таки связано с ораторским стилем Тютчева.

Изощренность и строгость стихотворной формы делают стихотворение “День и ночь» одним из лучших в русской поэзии.

Тема стихотворения – противопоставление дня и ночи – традиционна для романтической поэзии. В этом стихотворении Тютчев развивает и углубляет ее. Если сравнить трактовку образов дня и ночи в этом стихотворении с тем, как поэт раскрывает их в других своих стихах, то можно увидеть, что в данном стихотворении эти образы абстрактны и недетализированны. Например, в стихотворении “Как океан объемлет шар земной…» поэт говорит о снах, сравнивая сновидение с путешествием по таинственному океану:

Уж в пристани волшебный ожил челн;

Прилив растет и быстро нас уносит

В неизмеримость темных волн.

В “Дне и ночи» ничего этого нет; Тютчев описывает ночь лаконично, не употребляя развернутых метафор и сравнений.

День в этом стихотворении – это златотканый покров, наброшенный высокой волею богов на бездну – тот древний хаос, о котором Тютчев писал во многих своих стихах: “О чем ты воешь, ветр ночной…», “Тени сизые сместились…», “Как океан объемлет шар земной…» и других. Характерно, что Тютчев в своем стихотворении как бы “выворачивает наизнанку» традиционный метафорический образ покрова ночи, превращая его в покров дня. День – нечто искусственное, вторичное, созданное богами (здесь фигурируют, разумеется, языческие боги, а не христианский Бог; это свойственно всей лирике Тютчева 30-х – 40-х г. г. XIX в.) на благо себе и людям:

День, земнородных оживленье,

Души болящей исцеленье,

Друг человеков и богов!

Боги и люди в этом стихотворении не противопоставлены друг другу, но, напротив, объединены в своем страхе перед изначальным хаосом.

Необходимо отметить, что в первом восьмистишии нет ни одного глагола; единственное действие – боги набрасывают покров дня на бездну – выражено страдательным причастием: “Покров наброшен златотканый». Таким образом, день оказывается безжизненным, бездеятельным, абсолютно пассивным.

Резким контрастом звучит начало второй строфы:

Но меркнет день – настала ночь;

Пришла – и с мира рокового

Ткань благодатную покрова,

Сорвав, отбрасывает прочь…

Здесь много глаголов, причем они обозначают резкие действия: сорвав, отбрасывает. Ночь активна, деятельна, день отступает перед ее силой. Важно указать на то, что в стихотворении “День и ночь» вообще нет упоминания сумерек – важнейшего образа романтической поэзии. Если, например, в стихотворении “Тени сизые сместились…» поэт изображает постепенное, практически незаметное перетекание дня в ночь, то в “Дне и ночи» этот переход резок, мгновенен, насильственен.

В стихотворении “День и ночь» противопоставляются друг другу два мира: мир дневной, мир земнородных и богов, мир, существующий под покровом дня, – и другой мир, мир таинственный духов, мир роковой, днем скрытый златотканым благодатным покровом, а ночью обнажающийся и вступающий в свои права. Этот второй мир сильнее и древнее мира дневного, он полон неизведанных и страшных тайн, духов, которых боятся и люди, и боги. Интересно, что, желая подчеркнуть изначальность, первичность бездны безымянной, хаоса, о котором в другом стихотворении Тютчев говорит: “родимый» (“О чем ты воешь, ветр ночной…»), – поэт лишь его называет миром. Этот мир страшен своей изначальной непостижимостью и таинственностью, своей неизбежной победой над земнородными (недаром он назван роковым). Днем хаос и тайна отделены от “человеков» и богов покровом, ночью же “бездна… обнажена… и нет преград меж ей и нами». Болящая душа, исцеленная днем, ночью вновь страдает от страха и неизвестности.

Традиционное романтическое противопоставление тусклого и скучного дня таинственной ночи получает у Тютчева новое звучание в связи с темой хаоса, бездны. День, по мнению Тютчева, прекрасен и благодатен (таков он в большинстве его стихов), он “друг человеков и богов», “души болящей исцеленье», но он бессилен перед ночью с ее страхами и мглами, одновременно манящими людей (вспомним уже упоминавшееся стихотворение Тютчева – “Тени сизые сместились…», где поэт прямо говорит: “Дай вкусить уничтоженья», – понимая, что иного способа приобщиться к тайнам мирозданья нет) и внушающими им ужас.

В стихотворении встречаются характерные для Тютчева архаизмы: духов (старинное произношение), земнородных, болящей, сей, мглами (слово “мгла» в тютчевскую эпоху обычно не употреблялось во множественном числе), меж ей и нами. Все это, равно как и возвышенная лексика: покров, золототканый, блистательный, благодатный, – подчеркивает торжественный декламационный, ораторский стиль стихотворения.

День – лишь покров, лишь тонкая златотканая пелена. Минуты, когда она тает, растворяясь, исчезая, и есть время наступления истинного, первозданного бытия. Оно роднится с бездной, безграничностью, бездонностью, беспредельностью и никогда не сможет быть втиснутым в рамки дня. Ночь – первооснова всего сущего, в ней – повесть о времени, но мотив ее – вечность, в ней образы всего, что было, и отражение того, что есть, и магия невсамделишных событий, и порожденья хаоса и страха, и путь в Мир Грез, чудеснейший предел. Ночь светла. Оставшись с ней наедине, как “сирота бездомный, лицом к лицу пред пропастию темной», можно на миг, на мгновение – столь горестно мимолетное у Тютчева, и столь блаженно бесконечное у Фета – лишитья рассудка. Но, когда он вернется, черная бездна не будет больше страшной и чужой, потому что, если подумать, каждый видит что-то свое в ночи, каждый “знает наследье родовое». Но во тьме есть и смерть, в ней “крадутся» час неизбежной гибели, ощущение мимолетности жизни и ожидающее впереди вечное, неизбежное, бесконечное небытие.

Тютчев видел и чувствовал в природе не одну лишь божественную основу. Он чуял, что где-то здесь, в таящейся за границей благообразной Земли бездне, есть мятеж, беспорядок, и неизвестно, какой неверный шаг, какое наше движение способно его пробудить. Мы живем словно в окружении вулканов: на Земле раскинулись тихие леса и сады, на ней воздвигнута цивилизация, но вулканы, потухшие миллионы лет назад и ставшие средоточием хаоса, могут извергнуться неудержимыми потоками всеразрушающей лавы. Мир не тих, не мирен, он, по существу своему, трагичен, и лучше всего можно познать его в “минуты роковые», в моменты, когда над миром довлеет ночь-тьма, что была до сотворения света и мира и останется после того, как солнце умрет, угасая, истекая красными лучами.

Ночь раскрыла перед нами глубину души мира; но она не только испугала – она и умудрила нас, заставила взглянуть себе в глаза. Ночью, таинственной мистической ночью все принимает иной – не истинный ли? – вид. Живой язык природы слышится в полночной тишине, истинный мир – это мир воцарившегося лунного мрака. Но не потому ли, что люди не сумели до конца проникнуть в тайну ночи, образ ее неотделим для нас от понятия вселенского зла, связан с расцветом и торжеством темных сил; ночью люди совершают ужасные, необъяснимые поступки, которые не в силах понять с уходом ночного безумия, словно сама тьма, ничем не ограниченная, не сдерживаемая, внушила им совершить то, что угодно было ей. Ночью, влекомые луной, люди ходят во сне с открытыми глазами, не видя и не помня, и не сознавая, они идут на голос ночи, что прошептала в эфирной песне Слово, вслед за которым они готовы отправиться сквозь сон и сквозь саму тьму, по ту сторону зеркала.

Стихотворение “День и ночь» – одно из лучших в лирике Тютчева. В нем со всей яркостью проявляется проникновение поэта-философа в тайны бытия – то, что Тютчев считал основной задачей поэзии. Традиционная романтическая тематика, к концу 30-х г. г. XIX в. уже во многом утратившая свою актуальность (менее чем через десять лет будет писать пародии на Лермонтова и Жуковского), в стихах Тютчева обретает новую жизнь в свете разрабатываемых поэтом вечных проблем бытия.

В лирике Ф. И. Тютчева отразилось дуальное понимание им мира, понимание мироздания как борьбы двух стихийных начал, в которой рождается мировая гармония и равновесие. Понимание Тютчевым дня и ночи также вписывается в концепцию этой дуальности мироздания.

День и ночь являются как бы разными “полюсами», контрастными состояниями жизни. В лирике Тютчева ночь обретает связь с чем-то древним и неведомым, хаотическим; ночь – это тайна, метафизика и обитель чудес. День – более мирской уровень существования, хотя в ряде стихотворений и днем Тютчев видит наличие трансцендентальности – однако гораздо реже, чем ночью.

Эти особенности восприятия дня и ночи Тютчевым отразились в его стихотворении “День и Ночь». Одно из лучших произведений русской философской лирики, оно получило очень высокую оценку современников. Тема стихотворения – противопоставление дня и ночи – традиционна для романтической поэзии. В этом стихотворении Тютчев развивает и углубляет ее. Если сравнить трактовку образов дня и ночи в этом стихотворении с тем, как поэт раскрывает их в других своих стихах, то можно увидеть, что в данном стихотворении эти образы абстрактны и недетализированны.

День в этом стихотворении – это златотканый покров, наброшенный высокой волею богов на бездну – тот древний хаос, о котором Тютчев писал во многих своих стихах. В стихотворении “День и ночь» противопоставляются друг другу два мира: мир дневной, мир земнородных и богов, мир, существующий под покровом дня, – и другой мир, мир таинственный духов, мир роковой, днем скрытый златотканым благодатным покровом, а ночью обнажающийся и вступающий в свои права.

Биография Ф. И. Тютчева
Родился Федор Иванович Тютчев 23 ноября 1803 г. в родовом имении – Овстуг Орловской губернии
Брянского уезда. Его отец, Иван Николаевич Тютчев, отличался необыкновенным благодушием, мягкостью,
Редкой чистотой нравов и пользовался всеобщим уважением. В конце 1790-х гг. он знакомится в Москве с
Екатериной Львовной Толстой, которая по отцу происходила из древнего дворянского рода: она приходилась
Троюродной сестрой известному скульптору, вице-президенту Петербургской Академии художеств графу Ф.
П. Толстому. Через нее поэт породнился с писателями Львом Николаевичем Толстым и Алексеем
Константиновичем Толстым. Воспитывалась Екатерина Львовна в доме своей родной тетки, графини
Остерман, куда она попала после смерти матери в 1788 г.
После свадьбы Тютчевы переезжают в Орловскую деревню. Не выделяясь ничем из общего типа
Московских дворянских домов того времени, дом Тютчевых – открытый, гостеприимный, охотно посещаемый
Многочисленной родней и московским светом – был совершенно чужд интересам литературным, и в
Особенности русской литературы. Радушный и щедрый хозяин был, конечно, человек рассудительный, со
Спокойным здравым взглядом на вещи, но не обладал ни ярким умом, ни талантами. Тем не менее, в натуре его
Не было никакой узости, и он всегда готов был признать права чужой, более даровитой природы.
В этой-то семье родился Федор Иванович. “С самых первых лет он оказался в ней каким-то особняком, с
Признаками высших дарований, а потому тотчас же сделался любимцем и баловнем бабушки Остерман, матери
И всех окружающих. Это баловство, без сомнения, отразилось впоследствии на образовании его характера: еще
С детства стал он врагом всякого принуждения, всякого напряжения воли и тяжелой работы. К счастью,
Ребенок был добросердечен, кроткого, ласкового нрава, чужд всяких грубых наклонностей; все свойства и
Проявления его детской природы были скрашены какой-то особенно тонкой, изящной духовностью”. Благодаря
Своим удивительным способностям, учился необыкновенно успешно. Но уже и тогда нельзя было не заметить,
Что ученье не было дня него трудом, а как бы удовлетворением естественной потребности знания.
К чести родителей Тютчева нужно сказать, что они ничего не жалели для образования своего сына и в 10
Лет, немедленно “после французов”, пригласили а нему воспитателем Семена Егоровича Раича. Выбор был
Самый удачный. Человек ученый и вместе вполне литературный, отличный знаток классической древней и
Иностранной словесности, Раич стал известен в нашей литературе переводами “Георгик” Вергилия,
“Освобожденного Иерусалима” Тассо и “Неистового Роланда” Ариосто.
Раич имел большое влияние на своего питомца: под его руководством Тютчев превосходно изучил
Классическую литературу и сохранил это знание на всю жизнь – даже в предсмертной болезни, разбитому
Параличом, ему случалось приводить на память целые строки из римских историков. Ученик скоро стал
Гордостью учителя и уже в 14 лет перевел очень порядочными стихами послание Горация к Меценату. Раич, как
Член основанного в 1811 году в Москве Общества любителей российской словесности, не замедлил
Представить этот перевод обществу, где на одном из обыкновенных заседаний он был одобрен и прочитан
Вслух Мерзляковым. Вслед за тем, “в чрезвычайном заседании 30-го марта 1818 года”, общество почтило 14-
Летнего переводчика званием “сотрудника”.
В этом же году Тютчев поступил в Московский Университет, то есть стал ездить на университетские лекции
И сначала – в сопровождении Раича, который, впрочем, вскоре, именно в начале 1819 года, расстался со
Своим воспитанником.
С поступлением Тютчева в университет, дом его родителей увидел у себя новых, небывалых в нем до того
Момента посетителей. Радушно принимались и угощались стариками и знаменитый Мерзляков, и преподаватель
Греческой словесности в университете Оболенский, и многие другие ученые и литераторы: собеседником их был
15-летний студент, который “смотрел уже совершенно развитым молодым человеком” и с которым все охотно
Вступали в серьезные разговоры и прения. Так продолжалось до 1821 года. Не достигнув 18 лет, Тютчев сдал
Отлично свой последний экзамен и получил кандидатскую степень.
В 1822 году Тютчев был отправлен в Петербург на службу в Государственную коллегию иностранных дел.
Но в июне того же года его родственник, знаменитый герой Кульмской битвы, потерявший руку на поле
Сражения, граф А. И. Остерман-Толстой посадил его с собой в карету и увез заграницу, где и пристроил
Сверхштатным чиновником к русской миссии в Мюнхене. “Судьбе угодно было вооружиться последней рукой
Толстого, – вспоминает поэт в одном из писем своих к брату лет 45 спустя, – чтоб пересилить меня на
Чужбину”.
Это был самый решительный шаг в жизни Тютчева, определивший всю его дальнейшую участь. Он никогда
Не становился ни в какую позу, не рисовался, был всегда самим собой, каков он есть. Да ему было и не до себя,
То есть не до самолюбивых соображений о своем личном значении и важности. Он слишком развлекался и
Увлекался предметами для него несравненно более занимательными: с одной стороны, блистанием света, с
Другой – личной, искренней жизнью сердца и высшими интересами знания и ума.
Второе притягивало его к себе намного сильнее, чем свет. Он уже и в России учился лучше, чем многие
Его сверстники-поэты, а германская среда была еще более способна расположить к учению, чем тогдашняя
Русская, и особенно петербургская. Переехав за границу, Тютчев очутился у самого родника европейской науки.
Окунувшись разом в атмосферу стройного и строгого немецкого мышления, Тютчев быстро отрешается от
Всех недостатков, которыми страдало тогда образование в России. Изучая немецкую философию, он
Знакомится не только с философскими трудами немецких авторов, но и самими философами. Хорошо известно
Его знакомство с Шеллингом, с которым поэт часто спорил, доказывая тому несостоятельность его
Философского истолкования догматов христианской веры.
Вообще характер Тютчева с трудом поддается описанию. Самая его способность отвлекаться от себя и
Забывать свою личность объясняется тем, что в основе его духа жило искренние смирение: однако же не как
Христианская высшая добродетель, а, с одной стороны, как прирожденное личное и отчасти народное свойство;
С другой стороны, как постоянное философское сознание ограниченности человеческого разума и как
Постоянное же сознание своей личной нравственной немощи.
Преклоняясь умом перед высшими истинами Веры, он возводил смирение на степень философско –
Нравственного исторического принципа. Поклонение человеческому я было вообще, по его мнению, тем
Ложным началом, которое легло в основание исторического развития современных обществ на Западе. Его ум,
Непрерывно питаемый и обогащаемый знанием, постоянно мыслил. Каждое его слово сочилось мыслью. Но так
Как он был поэт, то его процесс мысли не был тем отвлеченным, холодным, логическим процессом, каким он
Является, например, у многих мыслителей Германии: он не разобщался в нем с художественно-поэтической
Стихией его души и весь насквозь проникался ее. При этом его уму в сильной степени присуща ирония, но не
Едкая ирония скептицизма и не злая насмешка отрицания, а как свойство, нередко встречаемое в умах
Особенно крепких, всесторонних и зорких, от которых не ускользают, рядом с важными и несомненными,
Комические двусмысленные черты явления.
В иронии Тютчева не было ничего грубого, желчного и оскорбительного, она была всегда остра, игрива,
Изящна и особенно тонко задевала замашки и обольщения человеческого самолюбия. Конечно, при таком
Свойстве ума не могли же иначе, как в ироническом свете, представляться ему и самолюбивые поползновения
Его собственной личности, если они только когда-нибудь возникали.
Тютчева можно назвать “духом мыслящим”, неуклонно сознающим ограниченность человеческого ума, но
В котором сознание и чувство этой ограниченности не довольно восполнялись живительным началом веры;
Вера, признаваемая умом, призываемая сердцем, но не владевшая или всецело, не управлявшая волей,
Недостаточно освещавшая жизнь, а потому не вносившая в нее ни гармонии, ни единства. В этой
Двойственности, в этом противоречии и заключался трагизм его существования. Он не находил ни успокоения
Своей мысли, ни мира своей душе. Он избегал оставаться наедине с самим собой, не выдерживал одиночества
И как ни раздражался “бессмертной пошлостью людской”, по его собственному выражению, однако не в силах
Был обойтись без людей, без общества даже на короткое время.
Натурфилософская мировоззренческая система мира Тютчева
Уже современники Тютчева называли его поэтом мысли. По отношению к Тютчеву мы вправе говорить не
Только о мироощущении, миросозерцании, но и о его мировоззренческой системе. Правда, она получила
Своеобразное выражение и воплотилась не в философском сочинении, а в полных художественного
Совершенства стихах. Философские мысли поэта, которыми проникнуты созданные им образы и картины,
Поэтические высказывания не представляют собой разрозненных тезисов, противоречивых обобщений,
Вызванных разными событиями жизни.
Его стихи, конечно, не иллюстрация философских идей. Непосредственность эмоционального
Переживания находится в глубоком единстве с мыслью поэта. Тютчев “уходил” в своих стихах от жизни. Поэзия
Тютчева – это поэзия, освобождающаяся от всего эмпирического, житейского, затемняющего вычленение
Конечных проблем бытия. “Он, – заметил один критик, – как бы пришел к самому краю, загадочному
Первоисточнику вселенной. Он становился у самых границ доступного миропонимание и нашел такие слова,
Которые составляют предел того, что вообще можно сказать о мире и о себе”.
Лирику Тютчева обычно называют философской. В русской поэзии есть философские стихи, в которых
Поэты (например, так называемые любомудры) прямо излагали свои воззрения, применяя их к конкретному
Случаю, иллюстрируя образами. Этого никак нельзя отнести к Тютчеву. Его стихи философичны только по
Проблематике, по глубине, по способности выйти к конечным вопросам бытия: жизнь и смерть, вера и безверие,
Хаос и космос. Но мысли и чувства поэта лишены абстрактности, их пробуждает только конкретная жизнь. Его
Поэзия не информация о найденном, не провозглашение окончательных истин, не сообщение об итогах поиска,
Но сам неостановимый поиск.
Натурфилософские представления Тютчева о мире очень близки к религиозному миропониманию. И его в
Стихах часто встречаются библейские мотивы. Преобладающими и наиболее ярко выраженными являются
Апокалиптические мотивы.
До Тютчева к самым общим проблемам бытия вселенной поднимался Ломоносов, создавший образ
Цветущей, пирующей Натуры и звездной бездны, окружающей землю. После Ломоносова проблемы, связанные
С бытием мироздания, с такой же художественной силой были обозначены в поэзии Тютчева. Именно Тютчев
Целенаправленно и сосредоточенно воплотил в своей лирике натурфилософские интересы русского и
Западноевропейского общества конца XVIII – начала XIX века.
Заслугой натурфилософов было осознание единства и целостности природы, взаимосвязи ее явлений,
Диалектики ее развития понимание связи человека с природой. Натурфилософия конца XVIII – начала XIX века
Влияла на интерес поэтов к природе, побуждала к поэтически восторженному изображению красоты живых
Материальных природных сил.
Лирика Тютчева – лирика особая. Мы привычно связываем любую лирику с так называемым лирическим
Героем, с ярко выраженной индивидуальностью. Лирика Лермонтова, или Блока, или Есенина – это прежде
Всего определенный психологический склад, своеобразная личность. Лирика Тютчева, в сущности, лишена
Такого индивидуального характера, да и стихи его чаще всего прямо не проецируются на биографию поэта.
Герой тютчевской лирики – человек, еще точнее: человек в ней есть, но нет героя в привычном смысле
Этого слова. “О, нашей мысли обольщенье, Ты, человеческое “я”…” – сказал Тютчев. Именно это
“человеческое я” и является героем тютчевской лирики. Его поэзия очень личностна и одновременно
Безличностна: я – это не характер, не лирический герой.
Даже при тех или иных, пусть и очень конкретных приметах (“через ливонские я проезжал поля”), герой
Освобожден от социальной, психологической, исторической конкретности. Это индивидуальность вообще. Эта,
Может быть, самая личностная в русской поэзии лирика, выразившая всю глубину личной жизни человека и в то
Же время освободившаяся от социальной, исторической, бытовой конкретности.
Поэзия Тютчева – это человеческое “я” со своими вечными последними вопросами перед лицом мира.
Прежде всего, перед лицом природы. Но тютчевская лирика, часто называемая лирикой природы, отнюдь не
Просто лирика тех или иных пейзажей: в тютчевской поэзии, даже когда речь идет о локальной картине, мы
Всегда оказываемся как бы перед целым миром. “Уловить, – писал Некрасов, – именно те черты, по которым
В воображении читателя может возникнуть и дорисоваться сама собой данная картина – дело величайшей
Трудности. Г. Ф. Тютчев в совершенстве владеет этим искусством”.
Тютчев умеет за каждым явлением природы ощутить всю его колоссальную и загадочную жизнь в свете
Дня и во тьме ночи, в страшном хаосе и в прекрасной гармонии:
Не остывшая от зною
Ночь июльская блистала…
И над тусклою землею
Небо, полное грозою,
Все в зарницах трепетало.
Словно тяжкие ресницы
Подымались над землею,
И сквозь беглые зарницы
Чьи-то грозные зеницы
Загоралися порой…
“Явление природы, – заметил тогда же по поводу этого стихотворения Дружинин, – простое и несложное,
Да сверх того взятое без всяких отношений к миру фантастическому, разрастается в картину смутного и как бы
Сверхъестественного величия”. Тютчев не стремится воспроизвести географически конкретный колорит места,
Он избегает поэтической детализации, направленной на реалистическое изображение частной картины природы.
Его как поэта интересует бытие матери-земли в его главных наиболее общих проявлениях, земля у Тютчева –
Как бы центр вселенной.
Библейские мотивы в лирике Ф. И. Тютчева
Человек и природа, как правило, представлены в стихах Тютчева не только в целом, но и в своей
Первозданности. В стихотворении “Безумие”, например, пустыня предстает как извечная библейская праземля,
Праприрода:
Там, где с землею обгорелой
Слился, как дым, небесный свод, –
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет.
Под раскаленными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищет в облаках…
Его поэтическое сознание увлекают природные стихии, с которыми связанно существование земли: воды,
Огня и воздуха. Стихии, которые стояли у самых истоков создания мира по библии: “И сказал Бог: да будет
Твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И стало так. И создал Бог твердь, и отделил воду,
Которая над твердью. ,
Которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И сказал Бог: да соберется вода, которая под
Небом в одно место и да явится суша. И стало так. И собрали воды под небом в свои места, и явилась суша. И
Назвал Бог сушу, землей, а собрание вод морями”. (Бытие. Гл. 1)
В особенности поэта влечет к себе водная стихия. Вода, по его определению, холодна, подвижна,
Изменчива; это беспредельная (“бездна”), живая и гармоническая стихия:
О смертной мысли водомет,
О водомет неистощимый;
Какой закон неистощимый
Тебя стремит, тебя мятет?
Как жадно к небу рвешься ты!
Но длань незримо-роковая,
Твой луч упорно преломляя,
Сверкает в брызгах с высоты.
Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах.
В небе тают облака,
И, лучистая на зное,
В искрах катится река,
Словно зеркало стальное.
Вода – самая древняя стихия, самая могущественная стихия, волны пели еще у колыбели земли, в
Глубинах земли – вода (“ток подземных вод”). Конец жизни на земле означается ее победой: “все зримое
Покроют воды”. Вода у Тютчева получила определение “великой зыби”, она и благодатна для земли, так как
Охлаждает ее и поит, давая жизнь, она же, в конце концов, и погубит землю, как было предсказано Иоанном.
Воде противостоит огонь. Он также и животворен, и опасен для земли. Если родина воды глубины земли,
То родина огня – небо. У Тютчева небо – это “твердь пламенная”: “небеса сияют”, освещенные огнем солнца.
Огонь благодатен, он “родимый”, “живой”, так как дает свет, тепло и жизнь. Огонь проникает во все: в растения и
Человека, он горит в его груди, светится в глазах. Но огонь и злая стихия, это “злой истребитель”, “стихийная
Вражья сила”, он словно “кронный зверь”, пожирающий все живое, все испепеляющий, мертвящий.
С особенным благоговеньем поэт относится к воздушной стихии. Воздух – бездна, “бездна голубая” и
“животворящая”. Воздух, как река, опоясывает землю и является условием жизни. Воздух – самая легкая и
Чистая стихия. У Тютчева эфир “чистый и незримый”, небо “чистое”. Легкая прозрачная стихия связывает все
Живое, вбирает в себя и распространяет все проявления жизни и саму жизнь. Но и воздушная стихия может
Быть грозной: буря, ночной ветер, холодный ветер приближающейся зимы, зимний колючий воздух – они
Враждебны всему живому.
Природа бывает полна любви и неги:
Нам дальний мир, лишенный сил,
Проникнут негой благовонной,
Во мгле полуденной почил.
У природы есть свой язык. Ночью в саду говорит ключ, а ветер в бурю поет страшные песни. Весенние
Воды гласят: “Весна идет! Весна идет!” Природа умеет и молчать:
Но твой, природа, мир о днях белых молчит.
С улыбкой двусмысленной и тайной…
Одним словом, природа у Тютчева – живой организм, чувствующий, ощущающий, действующий, имеющий
Свои пристрастия, подобно тому как это бывает с людьми или животными. Но у Тютчева природа намного выше,
Природа – это высший разум как создающий, так и наказывающий, губящий. Его оружие – это стихии: воды,
Огня, воздуха.
Проблема разлада человека с природой
Тема разлада с природой впервые наиболее определенно представлена в стихотворении “Итальянская
Villa”, где природа спит в блаженном сне, а в человеке течет “злая жизнь”. “Злая жизнь” разрушила гармонию
Природы. Причина разлада с природой заключена, во-первых, в самом человеке. Не природа отвергает его, а
Он сам, погруженный в “злые” страсти человеческой жизни, не в силах принять в себя гармонический
“благодатный” мир природы.
Конец света в Апокалипсисе тоже связан с тем, что человек утерял истинную веру, союз с Богом, не
Соблюдал данных заповедей, вел грешную жизнь, идущую вразлад с волей Бога.
Во-вторых, общий строй бытия природы таков, что живая индивидуальность выделена из него. Природа
Долговечна, а существование человека скоротечно, у природы свои закономерности жизни, отличные от
Человеческих.
Хотя разладу человека с природой отводится очень много места в поэзии Тютчева, главное в его стихах
– утверждение возможности слияния, благотворного, нравственно очищающего влияния природы на человека.
Единение с природой представляется не как мгновенное состояние человека, а более или менее длительное:
“Весь день в бездействии глубоком весенний теплый воздух пить”, весеннее единение с природой отнюдь не
Мгновенно. Когда в финале стихотворения “Весна” поэт говорит о приобщении “человека к всемирной” жизни
“хотя на миг”, он показывает именно мгновенное слияния с природой, но идеалом его является постоянное и
Близкое, как бы внутреннее общение с природой. В философской системе Тютчева на первое место выдвинут
Не “самосозерцающий дух”, без которого материя мертва, как у Шеллинга, а напротив, материальная природа,
С разрушением которой распадается сознание. В философской системе Тютчева подчеркнута значимость
Материального бытия природы и человека.
С особой силой трагические конфликты духовного существования современного человека проявились и
Запечатлелись в любовной лирике Тютчева: ведь и любовь оказывалась одним из проявлений столь близкой
Тютчеву мятежной жизни – стихийной и, по слову самого поэта, – “роковой”. Любовная поэзия Тютчева – это
Целая повесть, в которой есть свои хаотические брожения души и гармонические разрешения. Вспомним хотя
Бы “Я встретил вас – и все былое В отжившем сердце ожило: Я вспомнил время золотое – И сердцу стало
Так тепло…”