Ода восшествие елизаветы петровны содержание. В помощь школьнику

Ода на день восшествия на Всероссийский престол Императрицы Елисаветы Петровны 1747 года.
1

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.

Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру,
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя.
Ты кроме Той всего превыше;
Душа Ее Зефира тише,
И зрак прекраснее Рая.

Когда на трон Она вступила,
Как Вышний подал Ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец,
Тебя прияв облобызала:
«Мне полно тех побед, - сказала, -
Для коих крови льется ток.
Я Россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток».

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас.
О коль достойно возвеличен
Сей день и тот блаженный час,
Когда от радостной премены
Петровы возвышали стены
До звезд плескание и клик!
Когда Ты крест несла рукою
И на престол взвела с собою
Доброт Твоих прекрасный лик!

Чтоб слову с оными сравняться,
Достаток силы нашей мал;
Но мы не можем удержаться
От пения Твоих похвал.
Твои щедроты ободряют
Наш дух и к бегу устремляют,
Как в понт пловца способный ветр
Чрез яры волны порывает,
Он брег с весельем оставляет;
Летит корма меж водных недр.

Молчите, пламенные звуки,
И колебать престаньте свет:
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.
Вы, наглы вихри, не дерзайте
Реветь, но кротко разглашайте
Прекрасны наши времена.
В безмолвии внимай, вселенна:
Се хощет Лира восхищенна
Гласить велики имена.

Ужасный чудными делами
Зиждитель мира искони
Своими положил судьбами
Себя прославить в наши дни;
Послал в Россию Человека,
Каков неслыхан был от века.
Сквозь все препятства Он вознес
Главу, победами венчанну,
Россию, грубостью попранну,
С собой возвысил до небес.

В полях кровавых Марс страшился,
Свой меч в Петровых зря руках,
И с трепетом Нептун чудился,
Взирая на Российский флаг.
В стенах внезапно укрепленна
И зданиями окруженна,
Сомненная Нева рекла:
«Или я ныне позабылась
И с оного пути склонилась,
Которым прежде я текла?»

Тогда божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему Монарху говоря:
«Мы с крайним тщанием готовы
Подать в Российском роде новы
Чистейшего ума плоды».
Монарх к Себе их призывает;
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

Но ах, жестокая судьбина!
Бессмертия достойный Муж,
Блаженства нашего причина,
К несносной скорби наших душ
Завистливым отторжен роком,
Нас в плаче погрузил глубоком!
Внушив рыданий наших слух,
Верьхи Парнасски восставали,
И Музы воплем провождали
В небесну дверь пресветлый дух.

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь,
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.
Но кроткая Екатерина,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах если б жизнь Ее продлилась,
Давно б Секвана постыдилась
С своим искусством пред Невой!

Какая светлость окружает
В толикой горести Парнас?
О коль согласно там бряцает
Приятных струн сладчайший глас!
Все холмы покрывают лики;
В долинах раздаются клики:
«Великая Петрова Дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство Муз усугубляет
И к счастью отверзает дверь».

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ее мешает
Плачевный побежденных стон.

Сия Тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная Твоя держава
О как Тебе благодарит!
Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля Свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет;
Богатство, в оных потаенно,
Наукой будет откровенно,
Что щедростью Твоей цветет.

Толикое земель пространство
Когда Всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство.
Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Индия;
Но требует к тому Россия
Искусством утвержденных рук.
Сие злату очистит жилу;
Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук.

Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.

Коль многи смертным неизвестны
Творит натура чудеса,
Где густостью животным тесны
Стоят глубокие леса,
Где в роскоши прохладных теней
На пастве скачущих еленей
Ловящих крик не разгонял;
Охотник где не метил луком;
Секирным земледелец стуком
Поющих птиц не устрашал.

Широкое открыто поле,
Где Музам путь свой простирать!
Твоей великодушной воле
Что можем за сие воздать?
Мы дар Твой до небес прославим
И знак щедрот Твоих поставим,
Где солнца всход и где Амур
В зеленых берегах крутится,
Желая паки возвратиться
В Твою державу от Манжур.

Се мрачной вечности запону
Надежда отверзает нам!
Где нет ни правил, ни закону,
Премудрость тамо зиждет храм;
Невежество пред ней бледнеет.
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб Российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.

Там тьмою островов посеян,
Реке подобен Океан;
Небесной синевой одеян,
Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают,
Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны;
Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных,
Не знают строгия зимы.

И се Минерва ударяет
В верьхи Рифейски копием;
Сребро и злато истекает
Во всем наследии Твоем.
Плутон в расселинах мятется,
Что Россам в руки предается
Драгой его металл из гор,
Который там натура скрыла;
От блеску дневного светила
Он мрачный отвращает взор.

О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.

Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде,
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.

Тебе, о милости Источник,
О Ангел мирных наших лет!
Всевышний на того помощник,
Кто гордостью своей дерзнет,
Завидя нашему покою,
Против Тебя восстать войною;
Тебя Зиждитель сохранит
Во всех путях беспреткновенну
И жизнь Твою благословенну
С числом щедрот Твоих сравнит.

М. В. Ломоносов – великий ученый, поэт. Он стал светилом науки XVIII в. и до сих пор его труды не забываются. Поэзия для Ломоносова – не забава, не погружение в узкий, по его мнению, мир частного человека, а патриотическая, гражданская деятельность. Именно ода стала главным лирическим жанром в творчестве Ломоносова.

Одним из наиболее известных произведений Ломоносова стала ода «На день восшествия Елизаветы Петровны». Ломоносов начинает ее с прославления мира:

Царей и царств земных отрада,

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна!

Когда на трон она вступила,

Как Высший подал ей венец,

Тебя в Россию возвратила,

Войне поставила конец.

Послал в Россию человека,

Каков не слыхан был от века.

Сквозь все препятства он вознес

Главу, победами венчану,

Россию, варварству попрану,

С собой возвысил до небес.

Описывая Петра I, Ломоносов прибегает к античной мифологии. Образы Марса и Нептуна используются им для обозначения войны и моря, что придает еще больше торжественности оде.

Ода «На день восшествия Елизаветы Петровны» не только похвала императрице, но и наставление ей. Россия, которую хочет видеть Ломоносов, – великая страна, она могущественна, мудра и пребывает в мире, но главное – такое будущее возможно, если Россия будет пресвященной державой, существование которой невозможно без просвещенного монарха. В отступлении к эпохе Петра I Ломоносов словно говорит Елизавете, что она должна взять пример со своего отца и продолжить его великие дела, в частности способствовать развитию науки, как это делал ее отец:

…Божественны науки

Чрез горы, реки и моря,

Воззри на горы превысоки,

Воззри в поля свои широки,

Где Волга, Днепр, где Обь течет;

Богатство, в оных потаенно,

Наукой будет откровенно,

Что щедростью твоей цветет.

Такая огромная страна, просторы которой простираются от западных равнин, через Урал и Сибирь на Дальний Восток, нуждается в образованных людях. Ведь только люди, знающие люди смогут раскрыть все природные богатства России:

О вы, которых ожидает

Отечество от недр своих,

И видеть таковых желает,

Каких зовет от стран чужих!

Дерзайте, ныне ободрены,

Реченьем вашим показать,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

В этих строках поэт также обращает внимание читателей на то, что русская земля способна дать умы, равные тем, «каких зовет от стран чужих!». Он дает понять, что Россия богата не только природными ресурсами, но и способными людьми. Людьми, которые могут не только впитать науку, но и посеять свои плоды. Естественным продолжением оды становятся строки:

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастный случай берегут;

В домашних трудностях утеха

И в дальних странствах не помеха.

Науки пользуют везде, –

Среди народов и в пустыне,

В градском шуму и на едине,

В покое сладки и в труде.

Читая эти строки, нельзя не согласиться с автором. Человек, не имеющий знаний, не только неинтересен и скучен сам по себе, он еще ведет такую же жизнь. Не имея знаний, человек не способен развиваться духовно, поэтому, воспевая науку, автор воспевает и человеческую душу. Прославление человека, его души и гения есть основная мысль оды, она является связующей нитью. Наука и знание связывают не только поколения, но и народы. Знание есть основополагающий принцип всего.

Ода Ломоносова есть нечто большее, чем просто литературное произведение – это послание. Послание не только императрице и современникам, но и потомкам. Прекрасный пример того, что потомки следовали его заветам, – государственный университет имени Михаила Васильевича Ломоносова.

1 Что такое торжественная ода

3 Самостоятельное задание

1. Что такое торжественная ода

Представьте себе одну из первых сцен фильма «Властелин колец». Начинается эпичная битва. От лиц воинов обеих сторон камера взмывает ввысь и проно-сится над полем сражения без конца и края, где у каждого свое дело, где можно было бы рассмотреть сотни малых поединков и тысячи смертей, но благодаря стреми-тельному движению и взгляду сверху все они теряют свои индиви-ду-альные черты и сливаются в единую картину, которая одна только и может передать подлинный масштаб и значение события — не здесь и сейчас, но в истории вне времени и на все века. Не Элендил и Элронд бьются против Саурона, но Добро против Зла; не Исилдур отрубает палец с кольцом у врага, но Порядок и Истина полу-чают шанс установиться на Земле. Чтобы показать значение этого момента, камера взлетает еще выше и показывает беспомощно валящиеся орочьи войска до самого гори-зонта. Скорее всего, у тех, кто смотрит этот эпизод сейчас, так же захватывает дух, как и у первых зрителей 15 лет назад: общие планы потря-сающих воображение городов и великих битв стали фирменной маркой режиссера Питера Джексона, и не случайно.

Подняться над землей и обозреть события, которые изменят историю, — идеальный аттракцион. В наше время этого достигают с помощью 3D-моделей и кино. Но и люди прошедших веков могли пережить те же ощущения — благодаря поэтическому слову. Жанром, дававшим такую возможность, стала торжественная (или пиндарическая По имени древнегреческого поэта Пиндара (V век до н. э.). Его стихотворения послужили образцом для французских поэтов, разработавших этот жанр, — П. Ронсара, Ф. Малерба, Н. Буало, Ж. Б. Руссо и др. Из Франции внимание к оде пришло в Германию и Россию. ) ода, основной жанр русской лирики середины XVIII века, в котором писали Василий Тредиаковский, Михаил Ломоносов, Александр Сумароков, Василий Петров, Михаил Херасков и множество других, менее одаренных поэтов.

В основе торжественной оды лежит идея поэтического восторга. Мысленный взор поэта покидает свою бренную оболочку и воспаряет над землей. Сделать это ему позволяет вмешательство каких-то высших сил — например, музы, духа, божественного вдохновения. Они и движут его устами и пером — в мире оды поэт не говорит сам.

Воспарив над миром, поэт обозревает бескрайние просторы — одновременно и в самом общем плане, и в мельчайших подробностях. Так же одновременно он видит события, которые в действительности далеко отстояли друг от друга по времени; говоря о современности, он может ввести в повествование давно умерших правителей, героев мифологии, христианского Бога и персонажей, оли-цетворяющих абстрактные понятия (Истина, Неправда, Милосердие и т. д.) — при этом действовать они будут наравне с подлинными участниками событий. Все эти персонажи, события, идеи и планы возникают в оде в свобод-ном порядке, взгляд автора как бы перемещается от одной картины к другой.

Все это имеет несколько следствий.

1. Читатель (слушатель) оды пассивен. Поэт не оставляет ему пространства для собственных мыслей или оценок, задача читателя — только следовать за планом и картинами оды, поскольку через нее с ним говорит высшее существо, и говорит Истину.

2. Ода описывает только выдающиеся события (даже если читателю XXI века они могут показаться незначительными).

3. Взгляд сверху, охватывающий пространство от горизонта до горизонта, делает оду идеальным средством для прославления страны и ее правителя.

4. Тематика оды сводится к ограниченному и заранее заданному набору идей:
— величие страны и ее светлое будущее обеспечивает монарх, действиями которого руководят благие высшие силы;
— этот монарх наделен всеми добродетелями;
— благодаря этому страна в состоянии мира является средоточием всех возможных земных благ;
— любой конфликт, связанный со страной, — это на самом деле конфликт Абсолютного Добра и Абсолютного Зла;
— исход этого конфликта известен заранее: Добро победит благодаря абсолютно доброде-тельному монарху и поддержке высших сил.

5. Ограниченность тем закономерно приводит и к тому, что в одах появляются повторяющиеся формулы и образы:
— общая радость многих объединенных народов;
— ликование природы (радостные реки, рукоплещущие берега);
— обширность страны;
— удивленный взгляд на нее со стороны соседних государств;
— исполинские фигуры героев и т. д.

Итак, за возможность пережить захватывающее дух путешествие ввысь и уви-деть эпические картины оды приходится платить относительной ограничен-ностью образов и одно-значным политическим содержанием. Автор торже-ственной оды, воспарив высоко над миром, говорит о больших масштабах, но не видит частностей и полутонов. Он опи-сывает все в категориях абсо-лют-ного добра или абсолютного зла. Абсолютное добро при этом приписывается монарху, который обеспечивает существование этого прекрасного мира.

2. Как читать оду — пример

Михаил Ломоносов. «Ода на день восшествия на престол ея величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года»

Пожалуй, самая совершенная торжественная ода Михаила Ломоносова была создана в 1747 году к шестилетию правления императрицы Елизаветы Пет-ровны Елизавета взошла на трон в 1741 году — после того, как с помощью гвардии свергла малолетнего Иоанна VI Антоно­вича и его регентшу-мать Анну Леопольдовну. . Рассмо-трев ее основные элементы, можно увидеть, как «работает» ода: как она описывает реальный мир, преображая его, чем завлекает читателя и за счет чего становится политически актуальной.

В середине 1740-х годов Ломоносов издавал свои оды в типографии Академии наук и художеств, но за собственный счет, на титульных листах стояло его имя - и «авторский» взгляд, речь от первого лица («вижу», «мой глас» и пр.) неизменно присутствовали в тексте. Так же была написана и ода на день рождения императрицы, отмечавшийся в декабре 1746-го. Однако уже на стадии издания было решено, что она будет напечатана за счет Академии. Так имя Ломо-носова пропало с титульного листа - зато там было сказано, что оду «приносит всеподдан-нейшая Академия наук». Вместе с тем сам текст - с «автор-ским» взглядом и оборотами от первого лица («представь мне оную годину» и пр.) - остался неизменным. После этого Ломоносов написал еще несколько од по заказу президента Академии, все они были изданы на ее деньги, поднесены императрице от ее имени, и в них автор уже не мог писать от своего лица и лично «парить над землей».

Вероятно, желание Академии делать императрице такого рода «поднесения» было связано с тем, что в мае 1746 года ее президентом стал восемнадцати-летний граф Кирилл Григорьевич Разумовский, только что вернувшийся из европейской образовательной поездки. В Академии с ее типографией он видел средство распространения «новой» культуры, включавшей в том числе тесную вовлеченность поэтов в жизнь двора. В 1747 году он добился, чтобы Елизавета приняла новый устав Академии наук, расширявший сферы деятельности, штат и финансирование этого учреждения.

Новую оду на день восшествия Елизаветы на престол, речь о которой пойдет ниже, Ломоносов писал — также по заказу Разумовского — практически тогда же, когда издавался текст нового устава. Она, как и предыдущая, была издана как сочинение, подносимое от Академии наук. Закономерно, что похвалы императрице в новой оде тесно переплелись с благодарностью за блага, пролившиеся на учреждение.

пересказ

Как ты полезна и прекрасна, возлюбленная тишина (спокойствие): ты радуешь земных правителей, даришь счастье жителям сел и охраняешь горожан! Вокруг тебя пестреют цветы и желтеют на полях колосья; туда, где ты есть, стремятся наполненные сокровищами корабли; ты щедрой рукой рассыпаешь по земле богатства.

Ода открывается знаменитыми строками похвалы, обращенной к тишине. Прославление «тишины», которой наслажда-ется Россия, — общая тема всех од, созданных между 1743 и 1757 годом, то есть между двумя войнами: Русско-шведской (1741-1743) и Семилетней (1757-1763).

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!

Закон жанра требует описания полета, но в оде, напи-санной от имени Академии, у поэта нет возможности «воспарить» лично. Поэтому Ломоносов ставит в начало явление, которое можно было бы обозреть только с очень большой высоты. За две первые строфы взгляд постепенно поднимается до высшей возможной точки: он видит цветок — колосья — поля — море и землю — солнце — рай.

Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.

пересказ

Великое светило (солнце), освещая со своей высоты весь мир, видит бисер, золото, порфиру и все земные красоты; но нигде на свете оно не находит ничего красивее Елизаветы и тебя, [тишина]. Ты лучше всего на свете, кроме нее [Елизаветы]; ее душа спокойнее приятного ветерка, а вид — прекраснее рая.

Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру,
На все земныя красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя.
Ты кроме Той всего превыше;
Душа Ея Зефира тише
И зрак прекраснее Рая.

пересказ

Когда Господь вручил ей [Елизавете] корону, и она вступила на престол, она возвратила тебя [тишину] в Россию и закончила войну [Русско-шведскую, начавшуюся незадолго до прихода Елизаветы к власти]. Она приняла тебя, поцеловала и сказала: «Мне уже хватит тех побед, для которых приходится проливать кровь. Я наслаждаюсь счастьем жителей России; их спокой-ствие я не обменяю на все земли Запада и Востока».

В начале третьей строфы поэт напоминает о вступлении на престол Елизаветы Петровны — то есть о дворцовом перевороте 1741 года. С высоты, откуда можно обозреть всю землю, он спускается назад, в Санкт-Петербург. Таким образом устанавливается прямая связь, с одной стороны, между раем и столицей России, с другой стороны — между Всевышним и императрицей; так выстраивается ось, на которой будет держаться весь мир оды.

Когда на трон Она вступила,
Как Вышний подал Ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец,

Поэт по-прежнему обращается к тишине. Она одновре-менно и физическая личность, которую может поцело-вать Елизавета, и ожидающее Россию будущее. Этим задается хронологический горизонт оды: охватывая и прошлое, и настоящее, и будущее, ода сосредоточена прежде всего на царствовании монарха, приход которого к власти мыслится как восстановление мирового поряд-ка, а грядущие годы правления — как Золотой Век.

Тебя прияв облобызала:
«Мне полно тех побед, — сказала,
— Для коих крови льется ток.
Я Россов щастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток».

пересказ

Государыня, такая кроткая речь может быть сказана только божеством. О, как же по праву велик нынешний день и тот счастливый момент, когда из-за радостной смены [правителя] Петербург рукоплескал и скандировал так, что это было слышно до звезд; когда ты несла в руке крест и вела за собой на престол все твои добродетели.

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас:
О коль достойно возвеличен
Сей день и тот блаженный час,
Когда от радостной премены
Петровы возвышали стены
До звезд плескание и клик!
Когда ты крест несла рукою
И на престол взвела с собою
Доброт твоих прекрасный лик!

пересказ

Нам не хватает [поэтической] силы: нашим словами не сравниться с ними [с твоими доброде-телями]; но мы не можем удержаться от того, чтобы петь тебе похвалы. Твоя щедрость ободряет наш дух и заставляет его устремляться в бег — так же, как попут-ный ветер несет моряка через высокие волны: он [моряк] оставляет берег с весельем, и вот уже корабль летит по воде.

Чтоб слову с оными сравняться,
Достаток силы нашей мал;
Но мы не можем удержаться
От пения Твоих похвал.

Далее, вспомнив всеобщее ликование страны при ко-роновании императрицы, поэт вновь отправляется в одический полет (его дух устремляется «к бегу»). Для этого он использует сравнение (щедрость Елизаветы ободряет его дух, как попутный ветер несет моряка), а затем переходит к новому чередованию картин — друг за дру-гом следуют простые предложения, у каждого из которых свое подлежащее: ветер, пловец, корма.

Твои щедроты ободряют
Наш дух и к бегу устремляют,
Как в понт пловца способный ветр
Чрез яры волны порывает:
Он брег с весельем оставляет,
Летит корма меж водных недр.

пересказ

Умолкните, звуки пламени [войны], и перестаньте потрясать мир: Елизавета благодетельствует наукам в мире (спокойствии). Вы, наглые вихри, не смейте громко реветь, а кротко разносите весть о том, в какое прекрасное время мы живем. Вселенная, слушай безмолвно: восхищенная [поэтическая] Лира сейчас будет говорить о великих людях.

Молчите, пламенные звуки,
И колебать престаньте свет:
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.
Вы, наглы вихри, не дерзайте
Реветь, но кротко разглашайте
Прекрасны наши времена.
В безмолвии внимай, вселенна:
Се хощет Лира восхищенна
Гласить велики имена.

пересказ

Создатель мира, великий своими удивительными делами, уже определяя судьбы в самом начале времен, решил, как он будет прославлен в наше время. Он послал в Россию такого человека, о каком никто никогда и не слышал; такого, что несмотря на все препят-ствия, сумел поднять голову, увенчанную победами, и вместе с собой возвысить до небес Россию, которая [до него] пресмыкалась в грубых нравах.

Поэт напоминает о постоянном божественном присутствии: создатель мира (то есть Господь Бог) послал России правителя, чтобы через него прославить самого себя.

Ужасный чудными делами
Зиждитель мира искони
Своими положил судьбами
Себя прославить в наши дни;

Этот правитель («Человек») — Петр I.
Теперь читатель должен увидеть за поэтическими картинами события, еще более отдаленные, чем приход Елизаветы к власти. В «препятствах» — неудачи Петра в войнах со Швецией и Турцией. В «грубостью попран-ной» России — внутренние неустройства времени правления царевны Софьи. В изумляющихся божествах следующей строфы — военные победы Петра, созданное им из небытия русское морское могу-щество и, наконец, удивительный город Петербург, появившийся ниоткуда по желанию царя, словно в сказке.
Временной горизонт оды еще больше расширяется: настоящее («наши дни») воспринимается как продол-жение эпохи Петра I.
Слава Господа растет вместе со славой царя («вознес главу, победами венчанну») и России. Поэт тоже поднимается все выше и выше — пока не забирается так высоко в небеса, что может смотреть на языческих божеств с усмешкой: Марс у него оказывается трус-ливым, Нептун лишь открывает от изумления рот, а боги-ня столичной реки страдает провалами памяти.

Послал в Россию Человека,
Каков неслыхан был от века.
Сквозь все препятства Он вознес
Главу, победами венчанну,
Россию, грубостью попранну,
С собой возвысил до небес.

пересказ

[Самому богу войны] Марсу было страшно, когда он видел свой меч в руках Петра посреди кровопро-литного сражения. [Сам бог морей] Нептун трепетал и удивлялся, видя русский [морской] флаг [т. е. увидев появление русского победоносного флота]. [Сама] Нева, когда стены укрепили ее берега, а на них появились здания, сказала в сомнении: «Может, я позабылась и теку теперь не там, где прежде?»

В полях кровавых Марс страшился,
Свой меч в Петровых зря руках,
И с трепетом Нептун чюдился,
Взирая на Российский флаг.
В стенах внезапно укрепленна
И зданиями окруженна
Сомненная Нева рекла:
«Или я ныне позабылась
И с онаго пути склонилась,
Которым прежде я текла?»

пересказ

Тогда божественные науки протянули свои руки через горы, реки и моря в Россию, говоря этому монарху: «Мы готовы изо всех сил стараться, чтобы среди российских подданных появились новые практические результаты теоретических исследований». Правитель зовет их к себе, и вот уже Россия ждет, что увидит пользу от их работы.

На следующие три строфы ода успокаивает свое течение, перейдя к последовательному и спокойному рассказу об исторических событиях. Поэт напоминает, как Петр I заботился о распространении наук в России, имея в виду, в частности, создание Академии.

Тогда божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря:
«Мы с крайним тщанием готовы
Подать в российском роде новы
Чистейшего ума плоды».
Монарх к себе их призывает,
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

пересказ

Но ах! Жестокая судьба! Человек, который был достоин бессмертия, который был причиной нашего счастья, был отнят у нас завистливым [злым] роком; мы испытали невыносимую скорбь и утопали в слезах. Услышав наши рыдания, гора Парнас [обитель Муз, т. е. Академия наук] застонала, и Музы провожали пресветлый дух [Петра] на небеса своим плачем.

Но ах, жестокая судьбина!
Бессмертия достойный муж,
Блаженства нашего причина,
К несносной скорьби наших душ
Завистливым отторжен роком,
Нас в плаче погрузил глубоком!
Внушив рыданий наших слух,
Верьхи Парнасски восстенали,
И Музы воплем провождали
В небесну дверь пресветлый дух.

пересказ

Они были в смятении из-за этой печали и могли думать только о смерти и делах [Петра]. Но кроткая Екатерина, которая одна только и могла нас радо-вать после Петра, принимает их [Муз, науки] с щедростью. Ах, если бы она прожила дольше, то Сена [т. е. Париж, стоящий на ее берегах], при всем искусстве [в науках], которое у нее есть, давно стыди-лась бы Невы [т. е. Петербурга].

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь,
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.

После смерти Петра его вдова Екатерина I продолжила дело мужа, но тоже скончалась слишком рано.

Но кроткая Екатерина,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах если б жизнь ее продлилась,
Давно б Секвана постыдилась
С своим искусством пред Невой!

пересказ

Что это вдруг так освещает Парнас [т. е. Академию наук], несмотря на такое горе? О, какая гармоничная и приятная музыка там играет. Все холмы покрываются толпами; в долинах слышны возгласы: «Щедрость дочери Петра превышает щедрость ее отца: она увеличивает довольствие Муз [т. е. бюджет Академии наук] и [этим] открывает дверь к счастью».

Вдруг ода вновь делает скачок, теперь на 15 лет вперед. Выясняется, что все эти 15 лет Россия была в трауре по скончавшимся монархам — но теперь происходит нечто радостное.

Какая светлость окружает
В толикой горести Парнасс?
О коль согласно там бряцает
Приятных струн сладчайший глас!

Причина неожиданной радости — «петрова дщерь», то есть императрица Елизавета Петровна. Она, следуя планам отца, помогает Музам («довольство усугуб-ляет» — то есть увеличивает бюджет Академии наук) — и таким образом приносит счастье народу, который воспевает ее щедрость.

Все холмы покрывают лики,
В долинах раздаются клики:
«Великая Петрова Дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство Муз усугубляет
И к щастью отверзает дверь».

пересказ

Военачальник достоин великой похвалы, если число его побед равно числу его сражений, если он проводит всю свою жизнь в походах. Однако хвалить приходится не только его, но и солдат, которыми он руководит; и оттого, что все они заявляют о своих победах, слава [военачальника] оказывается не такой громкой. К тому же звучанию ее труб мешает стон побежденных, вызывающий [у смотрящих со стороны] слезы.

Поэт говорит о том, что военные победы не лучший способ прославиться, поскольку этой славой приходится делиться, и к тому же радоваться ей мешают слезы побежденных. Сразу вслед за этим он переходит к похвале своей мирной императрице (вспомним о прославлении тишины, которым начинается ода).

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ее мешает
Плачевный побежденных стон.

пересказ

Монархиня, эта [мирная, а не военная] слава принадлежит только тебе. О, как тебя благодарит твоя обширная страна. Взгляни на [принадлежащие тебе] высокие горы, на широкие равнины, по которым текут Волга, Днепр и Обь: скрытые в них богатства будут явлены на свет с помощью наук, которые процветают благодаря твоей щедрости.

Сия Тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная Твоя держава
О как Тебе благодарит!

В следующих четырех строфах перед читателем разворачивается вся Россия, в каждом месте которой найдется применение облагодетель-ствованным ныне наукам. Этому способствует одический взгляд, опять поднявшийся к небесам: поэт оглядывает пространство, простирающееся от Днепра до Лены и от «всегдашних снегов» до Амура.

Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля Свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет:
Богатство, в оных потаенно,
Наукой будет откровенно,
Что щедростью Твоей цветет.

пересказ

Передав тебе такие обширные земли, и сделав их жителей твоими счастливыми подданными, Всевышний открыл тебе такие сокровища, которыми могла бы похвалиться Индия. Однако России нужны люди, владеющие искусством [наукой]. Тогда получится очистить золотые жилы, и даже камни почувствуют силу поднятых тобой наук.

Толикое земель пространство
Когда всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство,
Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Индия;
Но требует к тому Россия
Искусством утвержденных рук.
Сие злату очистит жилу,
Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук.

пересказ

Хотя земли на севере, где холодный ветер развевает твой флаг, всегда покрыты снегами, но и среди покрытых льдом гор Господь творит чудеса: там быстро текущая Лена своей чистой водой питает живущих на ее берегах, подобно Нилу, а в конце течения становится широкой, как море, так что с одного берега не видно другого.

Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.

пересказ

Как много неизвестных простым смертным чудес творит природа [там], где леса так густы, что животным в них тесно, где пасущихся в тенистой прохладе оленей никогда не разгонял крик ловчих, где охотник не целился из лука, где земледелец не пугал птиц стуком своего топора.

Коль многи смертным неизвестны
Творит натура чудеса,
Где густостью животным тесны
Стоят глубокия леса,
Где в роскоши прохладных теней
На пастве скачущих еленей
Ловящих крик не разгонял;
Охотник где не метил луком,
Секирным земледелец стуком
Поющих птиц не устрашал.

пересказ

Для Муз открыты широкие просторы. Чем мы можем отблагодарить тебя за это, [императрица]? Мы прославим твой дар до небес и поставим памятник твоей щедрости там, где восходит солнце и течет в зеленых берегах Амур, стремясь вернуться из Маньчжурии в твою страну.

Широкое открыто поле,
Где Музам путь свой простирать!
Твоей великодушной воле
Что можем за сие воздать?
Мы дар твой до небес прославим
И знак щедрот твоих поставим,
Где солнца всход и где Амур
В зеленых берегах крутится,
Желая паки возвратиться
В твою державу от Манжур.

пересказ

И вот с надеждой мы можем приоткрыть завесу скрытой туманом вечности. [В будущем] Мудрость построит свой храм там, где сейчас нет правил и закона; перед ней поблед-неет невежество. Там [в будущем] в воде белеет путь [русского] флота, и море старается ему не мешать: это русский Колумб спешит возвестить неизвест-ным народам о твоей щедрости.

Наконец поэту становится тесно в пределах этого широчайшего «земного» взгляда, и он переходит к кульминации своей оды. Он выходит за пределы России — в Океан и далекие неведомые страны, наблюдает колоссальных фигур и богов и прорывается из прошлого и настоящего в будущее.

Се мрачной вечности запону
Надежда отверзает нам!
Где нет ни правил, ни закону,
Премудрость тамо зиждет храм!
Невежество пред ней бледнеет.
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб Российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.

пересказ

Там океан подобен реке между россыпи тысяч островов; ворон, в оперении небесной синевы, превосходит красотой павлина; там тучами летают разные птицы, и их пестрота превышает краски цветущей весны. Питаясь в ароматных рощах и плавая в приятных ручьях, они не знают суровой зимы.

Там, тьмою островов посеян,
Реке подобен Океан;
Небесной синевой одеян,
Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают,
Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны;
Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных,
Не знают строгия зимы.

пересказ

И вот [богиня — покровительница мудрости и наук] Минерва ударяет копьем в вершину Уральских гор, и серебро с золотом льются на всех твоих потомков. [Подземный бог] Плутон мечется в пещерах оттого, что драгоценный металл из его гор, где он был скрыт природой, отдается в руки российским жителям. Мрачный, он не хочет смотреть на блеск дневного светила.

И се Минерва ударяет
В верьхи Рифейски копием,
Сребро и злато истекает
Во всем наследии Твоем.
Плутон в расселинах мятется,
Что Россам в руки предается
Драгой его металл из гор,
Которой там натура скрыла;
От блеску дневнаго светила
Он мрачный отвращает взор.

пересказ

О вы, [ученые], которых ждет отечество, такие, каких сейчас приходится звать из-за границы! О, как счастливо ваше будущее. Теперь, ободренные, постарайтесь доказать своим усердным трудом, что в русской земле могут родиться и собственные Платоны, и Ньютоны с их быстрым умом.

Залогом этого прекрасного будущего оказываются учащиеся дети — основная драгоценность страны, достающаяся ей из ее недр. Академия наук с ее гимна-зией и университетом была одним из основных учебных заведений страны, а новый устав делал образование едва ли не важнейшей ее обязанностью.

О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля раждать.

пересказ

Науки дают пищу юношам, радуют стариков; делают более приятной счастливую жизнь; дают дополни-тельные возможности в несчастье; утешают в домашних неприятностях; и в путешествиях тоже будут не лишними. Науки полезны везде — и в городе, и на при-роде, и среди толпы, и в одиночестве, и во время отдыха, и в работе.

Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В щастливой жизни украшают.
В нещастной случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде:
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и на едине,
В покое сладки и в труде.

пересказ

О ты, источник милости и ангел, давший нам мирные годы, пусть Всевышний поможет тебе противостоять тем, кто в гордости и из зависти к нашему спокойствию решится объявить тебе войну. На всех твоих путях Творец оградит тебя от препятствий и сделает жизнь твою настолько же долгой, насколько много щедрости ты проявляешь к своим подданным.

Совершив это головокружительное путешествие в будущее наук, которые теперь будут процветать из-за нового монаршего закона (вспомним, что Ломоносов пишет эту оду в тот же год, когда Кирилл Разумовский издает новый устав Академии наук), поэт приходит наконец к молитве, обращенной одновременно к монархине и к Господу.

Тебе, о милости Источник,
О Ангел мирных наших лет!
Всевышний на того помощник,
Кто гордостью своей дерзнет,
Завидя нашему покою,
Против Тебя восстать войною;
Тебя Зиждитель сохранит
Во всех путях беспреткновенну
И жизнь Твою благословенну
С числом щедрот Твоих сравнит.

3. Самостоятельное задание

Теперь вы можете попробовать самостоятельно проанализировать одну из двух других од. Самые непонятные слова и выражения пояснены в примечаниях.

1. Александр Сумароков. «Ода государыне императрице Елисавете Перьвой на день ея рождения 1755 года декабря 18 дня»

1
Благословенны наши лета.
Ликуй, блаженная страна!
В сей день тебе Елисавета
Всевышним и Петром дана.
Источник празднуя судьбине,
Возрадуйтесь, народы, ныне,
Где сей царицы щедра власть.
О день, исполненный утехи!
Великого Петра успехи
Тобою славят нашу часть.

2
Не ищешь ты войны кровавой
И подданных своих щадишь,
Довольствуясь своею славой,
Спокойства смертных не вредишь.
Покойтесь, Русских стран соседы;
На что прославленной победы
И грады превращати в прах? Для чего [и без того] прославленной [правительнице] победы? Нужно ли ей обращать города в прах?
Седящия на сем престоле
Нельзя хвалы умножить боле,
Ни света усугубить страх.

3
Императрица возвещает,
Уставы истины храня:
«Кто в сердце дерзость ощущает
Восстать когда против меня,
Смирю рушителей покою,
Сломлю рог гордый сей рукою,
Покрою войском горизонт;
Увидит чувствующе вскоре
Петровой дщери силу море:
Покрою бурный флотом понт Понт — здесь Черное море. ».

4
Над ними будешь ты царица,
Наложишь на противных дань.
Воздвигни меч, императрица,
Когда потребна будет брань!
Пред войском твой штандарт увидев,
Мы, тихий век возненавидев,
Забудем роскошь, род и дом:
Последуя монаршей воле,
Наступим на Полтавско поле Выступим [на сражение, которое будет так же славно, как победа Петра под Полтавой]. .
Бросай ты молнию и гром.

5
Тогда сей год возобновится,
В который в чреве ты была 27 июня 1709 года Петр I одержал победу над шведами под Полтавой, и это предопре-делило исход Северной войны. 18 декаря того же года родилась Елизавета Петровна. ,
И паки пламень тот явится
Против на нас восставша зла.
Ужасна ты была во чреве,
Ужасней будешь ты во гневе:
Ты будешь верность нашу зреть.
Восстаньте, разных стран народы,
Бунтуйте, воздух, огнь и воды!
Пойдем пленить или умреть.

6
Пожжем леса, рассыплем грады,
Пучину бурну возмутим.
Иныя от тебя награды
За ревность Ревность — усердие, старательность. мы не восхотим,
Чтоб ты лишь перстом указала
И войску своему сказала:
«Достойны россами вы слыть».
О дщерь великому Герою!
Готовы мы идти под Трою
И грозный океан преплыть.

7
Внимаю звуки я тогдашни:
Се бомбы в облака летят,
Подкопы воздымают башни,
На воздух преисподню мчат.
Куда ни хочет удалиться,
Не может враг переселиться,
На суше смерть и на водах.
Врагов я вижу усмиренных.
Уже россиян разъяренных
На градских вижу я стенах.

8
Но днесь, народа храбра племя,
Ты в мысли пребывай иной Но сегодня, о племя храбрых людей, думай о другом. :
Забудь могущее быть время
И наслаждайся тишиной.
Вспевайте, птички, песни складно,
Дышите, ветры, вы прохладно,
Целуй любезную, зефир Зефир — олицетворение западного ветра. ;
Она листочки преклоняет,
Тебя подобно обоняет,
Изображая сладкий мир.

9
На нивах весело порхает
И в жирных пелепел Пелепел — перепел. травах,
И земледелец отдыхает,
На мягких лежа муравах;
Не слышны громы здесь Беллоны Беллона — в древнеримской мифологии богиня из свиты бога войны Марса, по некоторым версиям — его мать. ,
Не делают тревоги стоны,
Нет плача вдов и бед сирот.
Драгой довольствуяся частью,
Живя под милосердой властью,
О, коль ты счастлив, россов род!

10
С разверстаем свирепа зева Со свирепо распахнутой пастью.
Бежит из рощей алчный зверь,
За ним стремится храбра дева,
Диана, иль Петрова дщерь Диана — древнеримская богиня растительности, отождествленная с древнегреческой богиней-охотницей Артемидой. Охота была одним из любимых развлечений Елизаветы Петровны. ;
Девица красотою блещет
И мужественно стрелы мещет.
Но кое здание зрю там!
И что, мои пленяя взоры,
Мне тамо представляют горы?
Диана, твой Эфесский храм Эфесский храм — храм Артемиды в городе Эфесе; одно из семи чудес света. .

11
Покойся, града удаленна,
В прекрасных ты чертогах сих Града удаленна — вдалеке от города, [от Санкт-Петербурга]. Речь идет о пора-жавшем современников дворце в Сарском (будущем Царском) селе, где Елизавета Петровна проводила много времени. Архи-тектор Франческо Бартоломео Растрелли перестраивал его несколько лет и завершил только в 1756 году, но в 1755-м, когда была написана ода, уже были закончены лепные фасады. Кроме того, летом Елизавета приказала перенести в Царскосельский дворец Янтарную комнату из Зимнего дворца в Петербурге (подарок прусского короля Фридриха Вильгельма I Петру I).
И, в тишине увеселенна,
Покойся по трудах своих Отдыхай от своих трудов. ,
Полночны ветры, отлетайте,
Луга, вседневно процветайте,
А ты тверди наш, эхо, глас:
«Мы счастливые человеки;
Златые возвращенны веки Золотые времена возвращены Елизаветой.
Елисаветой ради нас».

12
Оттоль, монархиня, взираешь
На град Петров, на свой престол,
И как ты взоры простираешь,
Твои слова сей слышит дол:
«В сем месте было прежде блато,
Теперь сияет тамо злато
На башнях счастия творца;
Нева средь пышна града льется,
Отколе эхо раздается
О славе моего отца».

2. Михаил Ломоносов. «Ода на день восшествия на престол ея величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1748 года»

1
Заря багряною рукою
От утренних спокойных вод
Выводит с солнцем за собою
Твоей державы новый год.
Благословенное начало
Тебе, Богиня, воссияло.
И наших искренность сердец
Пред троном Вышняго пылает,
Да щастием Твоим венчает
Его средину и конец.

2
Да движутся светила стройно
В предписанных себе кругах,
И реки да текут спокойно
В Тебе послушных берегах;
Вражда и злость да истребится;
И огнь и меч да удалится
От стран Твоих и всякий вред;
Весна да рассмеется нежно,
И земледелец безмятежно
Сторичный Сторичный — стократный. плод да соберет.

3
С способными Спободными — удобными, благоприятными. ветрами споря,
Терзать да не дерзнет борей Борей — олицетворение бурного северного ветра.
Покрытаго судами моря
Пловущими к земли Твоей.
Да всех глубокий мир питает;
Железо браней да не знает,
Служа в труде безмолвных сел.
Да злобна зависть постыдится,
И славе свет да удивится
Твоих великодушных дел.

4
Священны да хранят уставы
И правду на суде судьи,
И время Твоея державы
Да ублажат раби Твои.
Соседы да блюдут союзы;
И вам, возлюбленныя Музы,
За горьки слезы и за страх,
За грозно время и плачевно
Да будет радость повседневно,
При Невских обновясь струях.

5
Годину ту воспоминая,
Среди утех мятется ум!
Еще крутится мгла густая,
Еще наносит страшный шум!
Там буря и́скры завивает,
И алчный пламень пожирает
Минервин с громким треском храм! Минерва — одна из важнейших древнеримских богинь, персонификация мудрости. Речь идет о пожаре, который случился в ночь на 5 декабря 1747 года в здании Кунсткамеры и Императорской библиотеки.
Как медь в горниле, небо рдится!
Богатство разума стремится
На низ, к трепещущим ногам! В здании Кунсткамеры была типография, и во время пожара находившиеся там отпечатанные, но еще не сброшюрованные академические издания были скинуты на землю.

6
Дражайши Музы, отложите
Взводить на мысль печали тень;
Веселым гласом возгремите
И пойте сей великий день,
Когда в Отеческой короне
Блеснула на Российском троне
Яснее дня Елисавет;
Как ночь на полдень пременилась,
Как осень нам с весной сравнилась,
И тьма произвела нам свет Дворцовый переворот, в результате которого Елизавета Петровна взошла на трон, произошел ночью 25 ноября 1741 года. .

7
В луга, усыпанны цветами,
Царица трудолюбных пчел,
Блестящими шумя крылами,
Летит между прохладных сел;
Стекается, оставив розы
И сотом напоенны ло́зы,
Со тщанием отвсюду рой,
Свою Царицу окружает
И тесно в след ее летает
Усердием вперенный строй Вперенный — направленный; «усердием вперенный» — направляемый усердием. .

8
Подобным жаром воспаленный
Стекался здесь Российский род
И, радостию восхищенный,
Теснясь, взирал на Твой приход.
Младенцы купно Купно — вместе. с сединою
Спешили следом за Тобою.
Тогда великий град Петров
В едину стогну Стогна — площадь, широкая улица. уместился,
Тогда и ветр остановился,
Чтоб плеск Плеск — рукоплескания, звук аплодисментов. всходил до облаков.

9
Тогда во все пределы Света,
Как молния, достигнул слух,
Что царствует Елисавета,
Петров в себе имея дух.
Тогда нестройные соседы
Отчаялись своей победы
И в мысли отступали вспять Имеется в виду Русско-шведская война, начавшаяся незадолго до прихода Елизаветы к власти. Заметная часть шведской знати и членов парламента была настроена против военных действий. Война складывалась неудачно для Швеции и закончилась российской победой в 1743 году. .
Монархиня, кто Россов знает
И ревность Ревность — усердие, старательность. их к Тебе внимает,
Помыслит ли противу стать?

11
Европа, утомленна в брани Имеется в виду Война за австрийское наследство, продолжавшаяся с 1740 по 1748 год. ,
Из пламени подняв главу,
К Тебе свои простерла длани
Сквозь дым, курение и мглу.
Твоя кротчайшая природа,
Чем для блаженства смертных рода
Всевышний наш украсил век,
Склонилась для ея защиты,
И меч Твой, лаврами обвитый,
Не обнажен, войну пресек В начале 1748 года русский корпус выступил в сторону Рейна, чтобы помочь австрийской эрцгерцогине Марии Терезии против фран-цузов. После этого начались переговоры, в результате которых в октябре был заклю-чен мир. Участия в боевых действиях русские войска так и не приняли. .

12
Европа и весь мир свидетель,
Народов разных милион,
Колика ныне добродетель
Российский украшает трон.
О как сие нас услаждает,
Что вся вселенна возвышает,
Монархиня, твои дела!
Народов Твоея державы
Различна речь, одежда, нравы,
Но всех согласна похвала.

13
Единым гласом все взываем,
Что Ты - Защитница и Мать,
Твои доброты исчисляем,
Но всех не можем описать.
Когда воспеть щедроты тщимся,
Безгласны красоте чудимся.
Победыль славить мысль течет,
Как пали Готы Готами в оде называются шведы. пред Тобою?
Но больше мирною рукою
Ты целой удивила свет.

14
Весьма не обычайно дело,
Чтоб всеми кто дарами цвел:
Тот крепкое имеет тело,
Но слаб в нем дух и ум не зрел.
В другом блистает ум небесный,
Но дом себе имеет тесный,
И духу сил не достает.
Иной прославился войною,
Но жизнью мир порочит злою
И сам с собой войну ведет.

15
Тебя, богиня, возвышают
Души и тела красоты,
Что в многих разделясь блистают;
Едина все имеешь Ты.
Мы видим, что в Тебе единой
Великий Петр с Екатериной
К блаженству нашему живет.
Похвал пучина отворилась!
Смущенна мысль остановилась,
Что слов к тому не достает.

16
Однако дух еще стремится,
Еще кипит сердечный жар,
И ревность Ревность — усердие, старательность. умолчать стыдится:
О Муза, усугубь твой дар,
Гласи со мной в концы земныя,
Коль ныне радостна Россия!
Она, коснувшись облаков,
Конца не зрит своей державы;
Гремящей насыщенна славы,
Покоится среди лугов.

17
В полях, исполненных плодами,
Где Волга, Днепр, Нева и Дон,
Своими чистыми струями
Шумя, стадам наводят сон,
Седит и ноги простирает
На степь, где Хину Хина — Китай. отделяет
Пространная стена от нас;
Веселый взор свой обращает
И вкруг довольства исчисляет,
Возлегши локтем на Кавказ.

18
«Се нашею, — рекла, — рукою
Лежит поверженный Азов Азовская крепость была взята Петром I в 1696 году, затем, в 1711 году, возвращена Турции, снова взята русскими войсками в 1736 году, но по условиям мирного договора срыта незадолго до восшествия на престол Елизаветы Петровны. ;
Рушитель нашего покою
Огнем казнен среди валов.
Се знойные Каспийски бреги,
Где, варварски презрев набеги,
Сквозь степь и блата Петр прошел,
В средину Азии достигнул,
Свои знамена там воздвигнул,
Где день скрывали тучи стрел.

19
В моей послушности крутятся
Там Лена, Обь и Енисей,
Где многие народы тщатся
Драгих мне в дар ловить зверей;
Едва покров себе имея,
Смеются лютости борея То есть смеются над злыми северными ветрами, не боясь их. ,
Чудовищам дерзают в след,
Где верьх до облак простирает,
Угрюмы тучи раздирает,
Поднявшись с дна морского, лед.

20
Здесь Днепр хранит мои границы,
Где Гот гордящийся упал
С торжественныя колесницы,
При коей в узах он держал
Сарматов и Саксонов пленных Речь идет о Полтавской битве. Готом тут назван король Швеции Карл XII, а сарматами — поляки: в 1706 году шведы разгромили войска курфюрста Саксонии и короля Польши Августа II, после чего начали поход против России. Полтавское поражение Карла XII привело к перелому в Северной войне и завершило господство Швеции в Европе. ,
Вселенну в мыслях вознесенных
Единой обращал рукой.
Но пал, и звук его достигнул
Во все страны и страхом двигнул
С Дунайской Вислу быстриной То есть река Висла от страха побежала так же быстро, как Дунай. Под испугавшейся Вислой имеется в виду Польша, а под Дунаем — Османская империя. .

21
В стенах Петровых протекает
Полна веселья там Нева;
Венцем, порфирою Порфира , или багряница, — пурпурная мантия монарха; символ верховной власти. блистает;
Покрыта лаврами глава.
Там равной ревностью пылают
Сердца, как стогны все сияют
В исполненной утех ночи.
О сладкий век! О жизнь драгая!
Петрополь, небу подражая,
Подобны испустил лучи Имеется в виду , устроенный в Петербурге в 1748 году в честь дня восшествия на престол Елизаветы Петровны. ».

22
Сие Россия восхищенна
В веселии своем гласит;
Москва едина, на колена
Упав, перед Тобой стоит,
Власы седые простирает,
Тебя, Богиня, ожидает,
К тебе единой вопия:
«Воззри на храмы опаленны,
Воззри на стены разрушенны;
Я жду щедроты Твоея» В мае 1748 года в Москве произошло несколько серьезных пожаров подряд. .

23
Гряди, Краснейшая денницы Крайнейшая денницы — более прекрасная, чем утренняя звезда — денница. ,
Гряди, и светлостью лица
И блеском чистой багряницы
Утешь печальныя сердца,
И время возврати златое.
Мы здесь в возлюбленном покое
К полезным припадем трудам.
Отсутствуя, Ты будеш с нами.
Покрытым орлими крилами,
Кто смеет прикоснуться нам? Ломоносов уговаривает императрицу отправиться в Москву, не опасаясь оставить Санкт-Петербург.

24
Но естьли гордость ослепленна
Дерзнет на нас воздвигнуть рог,
Тебе, в женах благословенна,
Против ее помощник Бог.
Он верьх небес к Тебе преклонит
И тучи страшные нагонит
Во сретенье Во сретенье — навстречу. врагам Твоим.
Лиш только ополчишься к бою,
Предъидет ужас пред Тобою,
И следом воскурится дым. 

«Ода на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны»

Ломоносов

М. В. Ломоносов - великий ученый, поэт. Он стал светилом науки XVIII в. и до сих пор его труды не забываются. Поэзия для Ломоносова - не забава, не погружение в узкий, по его мнению, мир частного человека, а патриотическая, гражданская деятельность. Именно ода стала главным лирическим жанром в творчестве Ломоносова.

Одним из наиболее известных произведений Ломоносова стала ода «На день восшествия Елизаветы Петровны». Ломоносов начинает ее с прославления мира:

Царей и царств земных отрада,

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна!

Когда на трон она вступила,

Как Высший подал ей венец,

Тебя в Россию возвратила,

Войне поставила конец.

Послал в Россию человека,

Каков не слыхан был от века.

Сквозь все препятства он вознес

Главу, победами венчану,

Россию, варварству попрану,

С собой возвысил до небес.

Описывая Петра I, Ломоносов прибегает к античной мифологии. Образы Марса и Нептуна используются им для обозначения войны и моря, что придает еще больше торжественности оде.

Ода «На день восшествия Елизаветы Петровны» не только похвала императрице, но и наставление ей. Россия, которую хочет видеть Ломоносов, - великая страна, она могущественна, мудра и пребывает в мире, но главное - такое будущее возможно, если Россия будет пресвященной державой, существование которой невозможно без просвещенного монарха. В отступлении к эпохе Петра I Ломоносов словно говорит Елизавете, что она должна взять пример со своего отца и продолжить его великие дела, в частности способствовать развитию науки, как это делал ее отец:

…Божественны науки

Чрез горы, реки и моря,

В Россию простирали руки…

Воззри на горы превысоки,

Воззри в поля свои широки,

Где Волга, Днепр, где Обь течет;

Богатство, в оных потаенно,

Наукой будет откровенно,

Что щедростью твоей цветет.

Такая огромная страна, просторы которой простираются от западных равнин, через Урал и Сибирь на Дальний Восток, нуждается в образованных людях. Ведь только люди, знающие люди смогут раскрыть все природные богатства России:

О вы, которых ожидает

Отечество от недр своих,

И видеть таковых желает,

Каких зовет от стран чужих!

Дерзайте, ныне ободрены,

Реченьем вашим показать,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

В этих строках поэт также обращает внимание читателей на то, что русская земля способна дать умы, равные тем, «каких зовет от стран чужих!». Он дает понять, что Россия богата не только природными ресурсами, но и способными людьми. Людьми, которые могут не только впитать науку, но и посеять свои плоды. Естественным продолжением оды становятся строки:

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастный случай берегут;

В домашних трудностях утеха

И в дальних странствах не помеха.

Науки пользуют везде, -

Среди народов и в пустыне,

В градском шуму и на едине,

В покое сладки и в труде.

Читая эти строки, нельзя не согласиться с автором. Человек, не имеющий знаний, не только неинтересен и скучен сам по себе, он еще ведет такую же жизнь. Не имея знаний, человек не способен развиваться духовно, поэтому, воспевая науку, автор воспевает и человеческую душу. Прославление человека, его души и гения есть основная мысль оды, она является связующей нитью. Наука и знание связывают не только поколения, но и народы. Знание есть основополагающий принцип всего.

Ода Ломоносова есть нечто большее, чем просто литературное произведение - это послание. Послание не только императрице и современникам, но и потомкам. Прекрасный пример того, что потомки следовали его заветам, - государственный университет имени Михаила Васильевича Ломоносова.

Анализ оды М.В. Ломоносова "На день восшествия на Всероссийский престол её Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года".

Одна из самых знаменитых од Ломоносова - это "На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года". Эта ода поражает масштабностью своих образов, величественным стилем письма, богатым и "пышным" поэтическим языком автора, церковнославянизмами, риторическими фигурами, красочными метафорами и гиперболами. И при этом Ломоносов на протяжении всей оды сумел выдержать классицистическую строгость построения: выдержанный четырёхстопный ямб, десятистрочную строфу и единую схему рифмовки (абабввгддг).

Начнём же подробный анализ этой оды с первой строфы.

Царей и царств земных отрада

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна!

Вокруг тебя цветы пестреют

И класы на полях желтеют;

Сокровищ полны корабли

Дерзают в море за тобою;

Ты сыплешь щедрою рукою

Свое богатство по земли.

Ода посвящена прославлению императрицы Елизаветы Петровны, но еще до ее появления в оде поэт успевает высказать свою главную и заветную идею: процветанию страны способствует мир, не войны. Ода начинается вступлением, содержащим хвалу этой тишине, т. е. мирным временам, которые способствуют процветанию государства и благополучию народа. Ломоносов рисует обширную картину, он как будто наблюдает всё это с высоты. Всё, что описывает автор (села, города, колосящиеся хлебные нивы, бороздящие моря корабли), овеяно и защищено "возлюбленной тишиной", в России царит мир и покой. Как в этой строфе, так и в других, создать образ тишины помогает звукопись: автор часто использует слова со звуками ш, щ, с, к, т, п, х (тиш ина, блаженст во, п ест реют , к лас ы, с ок ровищ , с ып леш ь и т.д.).

Великое светило миру,

Блистая с вечной высоты

На бисер, злато и порфиру,

На все земные красоты,

Во все страны свой взор возводит,

Но краше в свете не находит

Елисаветы и тебя.

Ты кроме той всего превыше;

Душа ее зефира тише,

И зрак прекраснее рая.

Во второй строфе Ломоносов уже вводит и образ самой Елисаветы, которой и посвящена эта ода. Рисуя её портрет, он использует красочные сравнения ("душа ее зефира тише, и зрак прекраснее рая). И здесь также можно наблюдать очень интересный авторский ход в выражении автором своей позиции. Начиная свою оду с хвалы тишине, Ломоносов нисколько не старается тем самым умалить достоинства императрицы, напротив, он воспевает её красоту и величие, но в тоже время он не отступает и от своих первоначальных мыслей ("ты кроме той всего превыше").

Когда на трон она вступила,

Как вышний подал ей венец,

Тебя в Россию возвратила,

Войне поставила конец;

Тебя прияв облобызала:

Мне полно тех побед, сказала,

Для коих крови льется ток.

Я россов счастьем услаждаюсь,

Я их спокойством не меняюсь

На целый запад и восток.

В третьей строфе Ломоносов, для придания большей торжественности оде, называет народ России "россами". Также он использует здесь такие слова, как "коих", "ток", "спокойство", "прияв", "полно", "услаждаюсь", которые так же придают звучанию строк торжественности, размеренности, "пышности". Звукопись же здесь совсем иная, чем в первой строфе: используются не глухие звуки, а звонкие, и тем самым создаётся ритм торжественности (к огд а, тр он , в ен ец , в ойн е и т.д.). Ломоносов в своей оде отражает исторические события, но он не описывает их полностью, а лишь упоминает, вплетая их в саму оду. В этой строфе присутствует такая строчка: "войне поставила конец", здесь говорится о том, что, вступив на престол, Елизавета начала мирные переговоры со Швецией.

Божественным устам приличен,

Монархиня, сей кроткий глас:

О коль достойно возвеличен

Сей день и тот блаженный час,

Когда от радостной премены

Петровы возвышали стены

До звезд плескание и клик!

Когда ты крест несла рукою

И на престол взвела с собою

Доброт твоих прекрасный лик!

В четвёртой строфе Ломоносов опять с помощью богатых метафор и эпитетов рисует образ императрицы ("божественным устам", "доброт твоих прекрасный лик"). При этом он называет её "монархиня", и это слово привносит новую нотку звучания в мелодичный и гармоничный образ Елисаветы. Здесь же встречается и ещё одна "говорящая" строка: "когда ты крест несла рукою". В ней говорится о том, что, явившись в казармы Преображенского полка, Елисавета привела к присяге гренадеров. И уже в этой строфе Ломоносов упоминает об отце нынешней императрицы, Петре I, который был его кумиром и которого поэт очень чтил ("когда от радостной премены Петровы возвышали стены"). И, чтобы показать эмоциональность этой строфы, её возвышенное и радостное настроение, Ломоносов обращается за помощью к восклицательным предложениям.

Чтоб слову с оными сравняться,

Достаток силы нашей мал;

Но мы не можем удержаться

От пения твоих похвал.

Твои щедроты ободряют

Наш дух и к бегу устремляют,

Как в понт пловца способный ветр

Чрез яры волны порывает;

Он брег с весельем оставляет;

Летит корма меж водных недр.

В пятой строфе поэт продолжает превозносить и восхвалять Елисавету Петровну и пишет о том, что "мы не можем удержаться от пения твоих похвал" и о том, что императрица для народа, как ветер для пловца: вдохновляет его и помогает. И при написании этой строфы Ломоносов опять же использует слова высокого стиля ("оными", "щедроты", "ветр", "чрез", "яры", "брег", "недр").

Молчите, пламенные звуки,

И колебать престаньте свет;

Здесь в мире расширять науки

Изволила Елисавет.

Вы, наглы вихри, не дерзайте

Реветь, но кротко разглашайте

Прекрасны наши времена.

В безмолвии внимай, вселенна:

Се хощет лира восхищенна

Гласить велики имена.

Шестая строфа по своему звучанию очень эмоциональна, напряжённа. Ломоносов обращается к абстрактным явлениям, таким, как звуки ("молчите, пламенные звуки"), ветер ("вы, наглы вихри, не дерзайте реветь") и даже к вселенной ("в безмолвии внимай, вселена"). Он приказывает им молчать и внимать Елисавет, которая изволила "здесь в мире расширять науки". Можно понять, почему эта строфа одна из самых эмоциональных в оде. Ломоносов пишет здесь о том, что императрица повелевает наукам и образованию в России, а ведь сам Ломоносов являлся одним из видных и значимых учёных того времени и эта тема ему была более чем близка.

Ужасный чудными делами В полях кровавых Марс страшился,

Зиждитель мира искони Свой меч в Петровых зря руках,

Своими положил судьбами И с трепетом Нептун чудился,

Себя прославить в наши дни; Взирая на российский флаг.

Послал в Россию Человека, В стенах внезапно укрепленна

Каков неслыхан был от века. И зданиями окруженна,

Сквозь все препятства он вознес Сомненная Нева рекла:

Главу, победами венчанну, "Или я ныне позабылась

Россию, грубостью попранну И с оного пути склонилась,

С собой возвысил до небес. Которым прежде я текла?"

В седьмой строфе Ломоносов уже полностью вводит образ Петра в оду и продолжает раскрывать его в восьмой строфе. Он пишет об императоре и называет его "Человек", но это слово он употребляет с заглавной буквы, тем самым показывая своё уважение к Петру I. И для того, чтобы этот образ, столь чтимый поэтом, был достоин великого императора, был ярок, красочен и возвышен, Ломоносов обращается к античной классической мифологии. В его строках Петр выше самого Марса и Нептуна ("В полях кровавых Марс страшился, свой меч в Петровых зря руках, и с трепетом Нептун чудился, взирая на российский флаг"). Ломоносов славит Петра за его военные успехи, за создание морского флота, а также и за возведение Петербурга, и здесь он использует интересный ход: он пишет об этом как бы от лица Невы ("Или я ныне позабылась и с оного пути склонилась, которым прежде я текла?") и таким образом использует здесь олицетворение. Тропы этих двух строф отличаются праздничным, ликующим характером. И величие здесь также придают такие слова, как "зиждитель", "искони", "препятства", "венчанну", "попранну", "укреплена", "окружена", "сомненная", "оного".

Тогда божественны науки

Чрез горы, реки и моря

В Россию простирали руки,

К сему монарху говоря:

"Мы с крайним тщанием готовы

Подать в российском роде новы

Чистейшего ума плоды".

Монарх к себе их призывает,

Уже Россия ожидает

Полезны видеть их труды.

В девятой строфе поэт пишет о том, что наиболее близко ему - о науках. Здесь он использует олицетворение: науки обращаются к монарху: "Мы с крайним тщанием готовы подать в российском роде новы чистейшего ума плоды". Также он создаёт здесь и образ России, которая с нетерпением ожидает "полезны видеть их труды". Для более возвышенного образа наук Ломоносов называет их "божественны", также он использует здесь такие слова, как "сему", "тщанием", "новы", "полезны".

Но ах, жестокая судьбина! В толикой праведной печали

Бессмертия достойный муж, Сомненный их смущался путь;

Блаженства нашего причина, И токмо шествуя желали,

К несносной скорьби наших душ На гроб и на дела взглянуть.

Завистливым отторжен роком Но кроткая Екатерина,

Нас в плаче погрузил глубоком! Отрада по Петре едина,

Внушив рыданий наших слух, Приемлет щедрой их рукой.

Верьхи Парнасски восстенали, Ах если б жизнь ее продлилась,

И музы воплем провождали Давно б Секвана постыдилась

В небесну дверь пресветлый дух С своим искусством пред Невой!

В десятой и одиннадцатой строфах Ломоносов пишет об одном из печальнейших событий своего времени - о смерти Петра I. Он отзывается о императоре с большим почтением и в самых лестных выражениях ("бессмертия достойный муж, блаженства нашего причина"). Рисуя горе, которое доставила всем смерть Петра, Ломоносов пишет, что даже музы на Парнасе восстенали. Эти ли строчки не доказательство того, что Петр был одним из любимейших правителей поэта, которого тот очень чтил? В одиннадцатой строфе Ломоносов продолжает скорбеть об императоре, но здесь уже нет такой печали, как в предыдущей. Здесь говорится и об Екатерине I, жене Петра. И Ломоносов пишет и о её достоинствах. И здесь он упоминает Секвану - известный парижский университет того времени, и сожалеет о том, что не удалось Екатерине довести свои начинания до конца, а иначе бы Петербург мог превзойти бы Париж. В этих двух строфах встречаются восклицательные предложения, и именно они несут самую большую эмоциональную нагрузку. А для большей "пышности" и торжественности здесь употреблены такие слова, как "судьбина", "роком", "восстенали", "небесну", "пресветлый", "толикой", "сомненный", "токмо".

Какая светлость окружает Великой похвалы достоин,

В толикой горести Парнас? Когда число своих побед

О коль согласно там бряцает Сравнить сраженьям может воин

Приятных струн сладчайший глас! И в поле весь свой век живет;

Все холмы покрывают лики; Но ратники, ему подвластны,

В долинах раздаются клики: Всегда хвалы его причастны,

Великая Петрова дщерь И шум в полках со всех сторон

Щедроты отчи превышает, Звучащу славу заглушает,

Довольство муз усугубляет И грому труб ее мешает

И к счастью отверзает дверь. Плачевный побежденных стон.

В двенадцатой и тринадцатой строфах Ломоносов уже не горестно вспоминает о Петре, он пишет о той, кого оставил после себя великий император - о его дочери Елисавете. Он показывает её, как великое благо для России, как продолжательницу петровских реформ и начинаний, возлагает на неё большие надежды и превозносит выше самого Петра ("великая Петрова дщерь щедроты отчи превышает"). Для большей звучности строф здесь используются слова "толикой", "сладчайший", "дщерь", "отверзает", "звучащу".

Сия тебе единой слава, Толикое земель пространство

Монархиня, принадлежит, Когда всевышний поручил

Пространная твоя держава Тебе в счастливое подданство,

О как тебе благодарит! Тогда сокровища открыл,

Воззри на горы превысоки, Какими хвалится Индия;

Воззри в поля свои широки, Но требует к тому Россия

Где Волга, Днепр, где Обь течет; Искусством утвержденных рук.

Богатство, в оных потаенно, Сие злату очистит жилу;

Наукой будет откровенно, Почувствуют и камни силу

Что щедростью твоей цветет. Тобой восставленных наук.

С четырнадцатой строфы ода вступает в свою основную часть. И четырнадцатая строфа по смыслу неразрывно связана с пятнадцатой. Здесь Ломоносов уже непосредственно полностью переходит к образу той, кому и посвящена эта ода - к образу Елизаветы. Он рисует картину богатой, обширной и цветущей страны, которая благодарит императрицу за её мудрое и справедливое правление ("Сия тебе единой слава, монархиня, принадлежит, пространная твоя держава о как тебя благодарит!"). Для того, чтобы усилить этот образ величия и силы монархини-просветительницы Ломоносов употребляет такие слова, как "сия", "пространная", "воззри", "оных", "толикое", "подданство", "восставленных".

Хотя всегдашними снегами Коль многи смертным неизвестны

Покрыта северна страна, Творит натура чудеса,

Где мерзлыми борей крылами Где густостью животным тесны

Твои взвевает знамена; Стоят глубокие леса,

Но бог меж льдистыми горами Где в роскоши прохладных теней

Велик своими чудесами: На пастве скачущих еленей

Там Лена чистой быстриной, Ловящих крик не разгонял;

Как Нил, народы напояет Охотник где не метил луком;

И бреги наконец теряет, Секирным земледелец стуком

Сравнившись морю шириной. Поющих птиц не устрашал.

В пятнадцатой и шестнадцатой строфах Ломоносов продолжает рисовать образ России, делая его всё более и более широким. Он пишет о снегах, которыми "покрыта северна страна", о "льдистых горах", среди которых течёт Лена, которую поэт уподобляет Нилу - одной из самых полноводных и богатых рек мира. Он упоминает и о дремучих, густых российских лесах, где ещё не ступала нога человека. Вся эта картина России настолько широка и величественна, что человеческому воображению даже трудно её представить. Для создания этого величественного образа Ломоносов использует красочные эпитеты ("всегдашними снегами", "северна страна", "мерзлыми крылами", "льдистыми горами", "чистой быстриной", "глубокие леса", "прохладных теней", "скачущих еленей").

Широкое открыто поле,

Где музам путь свой простирать!

Твоей великодушной воле

Что можем за сие воздать?

Мы дар твой до небес прославим

И знак щедрот твоих поставим,

Где солнца всход и где Амур

В зеленых берегах крутится,

Желая паки возвратиться

В твою державу от Манжур.

В семнадцатой строфе Ломоносов славит Елизавету, и выражает он это не только от своего лица, но и от лица всего народа и всей страны ("мы дар твой до небес прославим"). Он рисует образ Амура, который желает возвратится от Манжурской империи в Россию, и тем самым подчёркивает масштабность и величие нашей страны.

Се мрачной вечности запону Там тьмою островов посеян,

Надежда отверзает нам! Реке подобен Океан;

Где нет ни правил, ни закону, Небесной синевой одеян,

Премудрость тамо зиждет храм; Павлина посрамляет вран.

Невежество пред ней бледнеет. Там тучи разных птиц летают,

Там влажный флота путь белеет, Что пестротою превышают

И море тщится уступить: Одежду нежныя весны;

Колумб российский через воды Питаясь в рощах ароматных

Спешит в неведомы народы И плавая в струях приятных,

Твои щедроты возвестить. Не знают строгия зимы.

В восемнадцатой и девятнадцатой строфах Ломоносов пишет о достижениях России, а именно о "российском Колумбе" - Витусе Беринге, который был известным русским мореплавателем и исследователем. Ломоносов, говоря о Беринге, создает общую картину чужеземных стран и использует для этого богатые эпитеты ("небесной синевой", "нежныя весны", "в рощах ароматных", "в струях приятных", "строгия зимы").

И се Минерва ударяет

В верьхи Рифейски копием;

Сребро и злато истекает

Во всем наследии твоем.

Плутон в расселинах мятется,

Что россам в руки предается

Драгой его металл из гор,

Которой там натура скрыла;

От блеску дневного светила

Он мрачный отвращает взор.

В двадцатой строфе Ломоносов пишет горнодобывающих успехах России на Урале ("верьхи Рифейские"). И в этой строфе он использует образы богов антично мифологии: Минервы и Плутона. И для того, чтобы показать в полной мере, как это важно для России, поэт использует такие слова высокого стиля, как "се", "верьхи", "копием", "сребро", "злато", "россам", "драгой", "натура", "отвращает".

О вы, которых ожидает

Отечество от недр своих

И видеть таковых желает,

Каких зовет от стран чужих,

О, ваши дни благословенны!

Дерзайте ныне ободренны

Раченьем вашим показать,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

Двадцать первая строфа - одна из самых знаменитейших строф не только этой оды, но и всего литературного творчества Ломоносова. В ней содержится призыв к юным поколениям: показать, "что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать". Для большей эмоциональности Ломоносов использует риторическое восклицание, а также такие слова, как "ободрены", "раченьем" и использует имена известных учёных (Платон, Невтон).

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастной случай берегут;

В домашних трудностях утеха

И в дальних странствах не помеха.

Науки пользуют везде,

Среди народов и в пустыне,

В градском шуму и наедине,

В покое сладки и в труде.

В двадцать третьей строфе Ломоносов пишет о пользе наук и нужно отметить, что для этой строфы Ломоносов переложил в стихи отрывок из речи Цицерона в защиту поэта Архия. В этой строфе есть множество эпитетов ("в счастливой жизни", "в несчастной случай", "в домашних трудностях", "в дальних странствиях", "в градском шуму"). Эти эпитеты не столь красочны, как в предыдущих строфах, но они рисуют обыденную жизнь людей и от этого значимость наук только увеличивается.

Тебе, о милости источник,

О ангел мирных наших лет!

Всевышний на того помощник,

Кто гордостью своей дерзнет,

Завидя нашему покою,

Против тебя восстать войною;

Тебя зиждитель сохранит

Во всех путях беспреткновенну

И жизнь твою благословенну

С числом щедрот твоих сравнит.

В последней, двадцать четвёртой строфе, Ломоносов вновь обращается к Елизавете, называя её "ангелом мирных наших лет". Он снова упоминает о мирном времени, причиной которого видит императрицу, и о щедрости и любви к народу самой государыни.