Средние века. Роджер Бэкон

Роджер Бэкон
(лат. Rogerius Baco, англ. Roger Bacon, фр. Roger Bacon)
(около 1214, Илчестер, графство Сомерсет, Англия - после 1292, Оксфорд, Англия)

Бакон или Бэкон Роджер. XIII стол. - век, особенно богатый великими людьми, и Роджер Б., как сын этого века, занимает видное место между такими мыслителями, как Альберт Великий, Бонавентура, Фома Аквинат . Заслуги последних были оценены еще при жизни их, тогда как Р. Б. долгое время был в пренебрежении, а современники вовсе не сумели оценить его, как мыслителя. Только в последнее время критика восстановила значение Б., но в то же время увлеклась в противоположную крайность, преувеличив его значение. Если Р. Б. не был оценен современниками, то только потому, что он превосходил их развитием. Его можно назвать философом XVI и XVII ст., брошенного судьбой в XIII ст. Как мыслитель Р. Б. стоит несравненно выше некоторых из своих знаменитых однофамильцев. Подобное мнение о Б. дает нам Дюринг в своей «Критической истории философии» (Dühring, «Critische Gesch. d. Phil.», 192, 249). В этой оценке Б. есть доля правды, но много и преувеличено. Труды Р. Б. не отличались оригинальностью, в нем мы не встречаем ясных творческих мыслей или такого метода исследования, в силу которого наука могла бы принять другое направление. Он был скорее проницательным и систематическим мыслителем и работал по хорошо проторенной колее, по колее, с которой его современники были сбиты сооблазнительностью доводов богословов и метафизиков.

Роджер Б. родился в 1214 г. близ Илчестера в Соммерсетшире, в богатом семействе. Сам же Р. Б. тратил много денег на книги и инструменты. В бурное царствование Генриха III семья Б. сильно пострадала, имущество было разорено и некоторые члены семейства подверглись изгнанию. Образование свое Роджер Б. закончил в Оксфорде, а не в Мертоне и Бразеносе, как утверждают некоторые, так как последних колледжей в то время еще не существовало. О жизни Б. в Оксфорде до нас дошло очень мало сведений. Говорят, что в 1233 году он принял монашество, и это известие не лишено вероятия; в следующем году, а может быть и позже, он отправляется во Францию и довольно долго занимается в Парижском университете - тогдашнем центре мыслящей Европы. Годы, которые провел Б. во Франции, были необыкновенно оживлены. Два больших монашеских ордена - францисканцев и доминиканцев - были в это время в полной своей силе и давали направление богословским диспутам. Александр Гальс (Alexander of Hales), автор великой «Суммы» (Summa) был представителем францисканцев, тогда как другой орден имел представителем Альберта Великого и восходящего гения, доктора Фому Аквинского (Thomas Aquinas). Систематическое изучение арабских писателей открыло глаза Б. на заблуждение названных ученых. Он ясно сознавал заблуждение современников, когда они утверждали, что философия достигла уже совершенства. Сам великий авторитет того времени Аристотель, на котором они, главным образом, основывались, был плохо понят ими, так как его сочинения дошли до них в искаженных переводах. Большинство ученых из современников Б. настолько плохо знали греческий язык, что им трудно и невозможно было понять мысли греческих философов во всей их сущности. Сочинения философов если и читались в школах, то читались по искаженным переводам или в неверных изданиях; физические знания разрабатывались не опытами, как того требовал Аристотель, но спорами и доводами, основанными на авторитете или обычае. Везде было кажущееся знание, прикрывавшее полное невежество. Роджер Б. настолько был выше современников, что мог отличать истинное знание от ложного и, имея смутное представление о научном методе, храбро отступил от схоластической рутины и посвятил себя изучению языков и опытным изысканиям. Среди всех профессоров, с которыми ему приходилось иметь дело в Париже, только один заслужил его симпатию и уважение, именно Петр из Махарикурии Пикардус (Petrus de Маhаruсuriа Picardus), т. е. Пикардиец. Личность этого Пикардуса мало известна но, по всей вероятности, это был ни кто иной, как математик Петр Перегринус из Пикардии, автор трактата о магните, рукопись которого хранится в Национальной библиотеке в Париже. Неизвестность этого ученого и незаслуженная слава, которой пользовались профессора школ, возбудили негодование Бакона. В своем «Opus Minus» и «Opus Tertium» он с ожесточением нападает на Alexandre Hales и в особенности на другого профессора, не названного по имени. Этот анонимный писатель, по словам Бакона, не получивший специального и систематического образования, вступил в орден в молодых годах и начал здесь преподавать философию. Строго догматический и уверенный характер его лекций подняли значение его в Париже до того, что его сравнивали с Аристотелем, Авиценой и Аверроесом. В действительности же, не обладая достаточной научной подготовкою, он более чем кто-либо нанес вред истинному пониманию философии. Уверенность и апломб его дошли до того, что он, не имея ясного и определенного представления ни о свойстве света, ни о перспективе, написал трактат: «De naturalilbus». Он, правда, много читал, наблюдал и был знаком с прикладными знаниями, но весь запас его сведений не мог принести существенной пользы науке, так как он не имел представления об истинном методе иcследования. Трудно определить, кто был этот неизвестный ученый. Бревер полагает, что речь идет о Ричарде Корнваллийском; но то немногое, что известно о Ричарде, не согласуется с мнением Бревера, а равно и с тем, что говорится о нем в другом месте у Б. Ердман усматривает тут Фому Аквината, что также невероятно, так как Фома не был в числе первых, изучавших и преподававших философию в ордене. Кузен и Чарльс думают, что это Альберт Великий, и действительно многое, сказанное Баконом, применимо к нему, но очень многое совсем к нему не относится. Об анониме говорится, что он не получил философского воспитания, между тем Альберт, как это установлено, получил таковое; наконец, неизвестный, по словам Б., вступил в орден в молодых годах, тогда как Альберт, если дата его рождения показана верно, вступил в орден 29 лет от роду. Точно так же про Альберта нельзя сказать, чтобы он был не сведущ в алхимии, так как его изобретения в этой области хорошо известны. Вообще вопрос этот остается нерешенным. Есть данные, по которым можно думать, что Б. во время пребывания своего в Париже приобрел известность. Он получил степень доктора философии и заслужил почетный титул «doctor mirabilis». В 1250 г. Б. снова возвращается в Оксфорд и, вероятно, в это же время вступил во францисканский орден. Слава Б. быстро распространилась в Оксфорде, хотя она несколько и омрачилась подозрениями в наклонности к черной магии и в отступничестве от догматов истинной церкви. Около 1257 г. генерал ордена Бонавентура прекратил его лекции в Оксфорде и велел ему оставить город и отдал его под надзор ордена в Париже. Тут он 10 лет оставался под присмотром, терпел лишения и не имел возможности издать что-либо, написанное им. Но во время его пребывания в Оксфорде слава его достигла до папского легата в Англии Гюи Фулькского (Guy de Foulques), человека образованного и расположенного к науке, который в 1265 г. достиг папского престола под именем Климента IV. В следующем году он написал Б., с которыми был все время в сношениях, чтобы он, несмотря на запрещения его начальства, прислал ему научные заметки, которые он уже раз требовал от него, будучи еще папским легатом. Б., потеряв надежду издать что-либо в свет из своих произведений, воспрянул духом, получив подобную просьбу папы. Несмотря на массу препятствий, которые делались ему завистниками, начальствующими и монашеской братией, невзирая на недостаток средств и невозможность найти искусных переписчиков, Б., ободренный могущественным покровителем, в течение 18 месяцев составляет три больших трактата: «Opus Majus», «Opus Minus» и «Opus Tertium», которые вместе с другими трактатами были доставлены в руки папы через молодого человека Джонса (Joannes), воспитанного и обученного с большим старанием самим Баконом. Написать сочинение такого объема и в такое короткое время было, само собой разумеется, большим подвигом. Неизвестно, какое мнение о нем составил себе папа Климент IV, но он до своей смерти интересовался судьбой Б. и покровительствовал ему. Надо полагать, что благодаря этому покровительству Б. в 1268 г. получил разрешение вернуться в Оксфорд. Здесь он продолжал свои занятия по опытным наукам, а также работал над составлением полных и законченных трактатов. На труд свой, посланный им Клименту IV, Б. смотрел, как на основные принципы, которые впоследствии должны быть применены к разработке всех наук. Первая часть труда Бакона дошла до нас под именем: «Compendium Studii philosophiae» и относится к 1271 году. В этом сочинении Бэкон делает резкие нападки на невежество и порочность духовенства и монахов и вообще на недостаточность существующих знаний. В 1278 г. Б. подвергается временно преследованию за смелость высказанных им убеждений, что в то время еще впервые практиковалось. Книги его были конфискованы Иеронимом Асколийским, генералом ордена францисканцев, суровым ханжой, который впоследствии вступает на папский престол. Несчастный философ был заключен в темницу, где он пробыл 14 лет. В течение этих лет он написал, как говорят, небольшой трактат «De Retardandis Senectutis Accideutibus», но, по всей вероятности, известие это едва ли верно. В 1262 году, когда, как думают, появилось последнее произведение Б.: «Compendium Studii Theologiae», он уже был опять на свободе. Точное время его смерти не может быть определено, 1294 год наиболее подходящее время, к которому можно ее отнести.

Сочинения Р. Бэкона чрезвычайно многочисленны. Они могут быть разделены на два разряда: на остающиеся до сих пор в рукописи и напечатанные. Громадное количество манускриптов находится в британских и французских библиотеках, между которыми есть много ценных произведений в том отношении, что они объясняют сущность философии Бэкона. Выдержки из этих сочинений были сделаны Чарльсом, но понятно, что полное представление о его философии немыслимо до тех пор, пока не будут изданы все его сочинения. Более важные рукописи: «Communia Naturalium» (находится в библиотеке Мазарини в Париже, в Британском музее, в Бодлеянской библиотеке и в библиотеке Университетского колледжа в Оксфорда); «De Communibus Mathematicae», часть находится в коллекциях Слоана (Sloane), т. е. в Британском музее, часть в Бодлеянской библиотеке; «Baconis Physica» находится между добавочными манускриптами в Британском музее; отрывки, под загл. «Quinta Pars Compendii Theolögiae» - в Британском музее; «Метафизика», в Национ. библиотеке в Париже; «Compendium Studii Theolögiae», в Британском музее; отрывки по логике «Summa Dialectices», в Бодлеянской библ. и толкования на физику и метафизику Аристотеля - в библиотеке в Амьене.

Сочинения напечатанные: «Speculum Alchimiae» (1541 г., переведен, на английский язык в 1597 г.); «De mirabili potestate artis et naturae» (1542 г., английский перевод 1659 г.); «Libellus de retardandis senectutis accidentibus et sensibus confirmandis» (1590 г., переведено на англ., как и «Cure of Old Age», 1683); «Medicinae magistri D. Rog. Baconis anglici de arte chymiae scripta» (1603 г., собрание небольших трактатов, содержащих «Excerpta de libro Avicennae de Anima, Brève Breviarium, Verbum Abbreviatum», в конце которого помещена странная заметка, оканчивающаяся словами: «Ipse Rogerus fuit discipulus Alberti!»); «Secretum Secretorum, Tractatus trium verborum et Speculum Secretorum»); «Perspectiva» (1614 г., составляет пятую часть «Opus Majus»); «Specula Mathematica» (составляет четвертую часть того же сочинения); «Opus Majus ad Clementem IV» (издано Джеббом, 1733); «Opera hactenus inedita» (Ж. С. Бревером, 1859 г., содержащий «Opus Tertium», «Opus Minus», «Compendium studii philosophiae» и «De secretis operibus naturae»).

Небольшие произведения Бэкона, касающиеся алхимии, не так важны, и время, когда они были написаны, не может быть определено с точностью. Во всяком случае выдающаяся литературная деятельность Б. начинается с появления в свет сочинения его: «Opus Majus». Сочинение это названо Уэвелем (Whewell) вместе и Энциклопедией и Органоном тринадцатого столетия. В том виде, как его издал Джебб (Jebb), оно состоит из шести частей, хотя можно найти и седьмую - «О нравственной философии» (De morali philosophia), которую часто относят к «Opus Tertinm».

Часть I (стр. 1-22) часто называется «De Utilitate Scientiarum», в ней говорится о четырех offendicula, или причинах ошибок. Они суть: авторитет, привычка, мнения необразованного большинства и смешение полного невежества с кажущимися знаниями или претензией на знание. Последнее заблуждение самое опасное и, в некотором отношении, причина других заблуждений. Offendicula Р. Б. были предшественниками более знаменитой теории об идолах (Idola) Фрэнсиса Б. В общем выводе этой части, который сделан Б. в «Opus Tertium», ясно выступает взгляд Бэкона на необходимость единства наук.

Часть II (стр. 23-43) трактует о взаимном отношении философии и богословия. Истинная мудрость заключается в св. Писании. Задача настоящей философии должна состоять в том, чтобы человечество дошло до совершенного понимания творца. Древние философы, которые не имели Писания, получали откровение непосредственно от Бога и только те достигали блестящих результатов, кто был Им избран.

Часть III (стр. 44-57) содержит в себе рассуждение о пользе грамматики и о необходимости настоящей филологии для верного понимания св. Писания и философии. Здесь же Б. указывает на необходимость и пользу изучения иностранных языков.

Часть IV (стр. 57-255) содержит обработанный трактат «О математике» - этой «азбуке философии» и о ее важном значении в науке и богословии. По Б., все науки основываются на математике и только тогда прогрессируют, когда факты могут быть подведены под математич. принципы. Эти оригинальные мысли Б. подтверждает примерами, показывая, напр., приложение геометрии к действию естественных тел, и демонстрирует некоторые случаи приложения закона физических сил геометрическими фигурами. Далее, он объясняет, как его метод может быть применен к некоторым вопросам, как, напр., к свету звезд, морским приливу и отливу, движению весов. Затем Б. старается доказать, хотя это не всегда ему удается, что знание математики составляет основание богословия. Этот отдел сочинения Б. заканчивается двумя прекрасно изложенными очерками по географии и астрономии. Географический очерк особенно хорош и интересен тем, что его читал Колумб и работа эта произвела на него сильное впечатление.

Часть V (стр. 256-357) посвящена трактату о перспективе. Этой частью своего сочинения Бэкон особенно гордился, но надо заметить, что тут много помогли ему сочинения арабскнх писателей Алькинда и Альгазена. Трактат начинается искусным психологическим очерком, отчасти основанным на Аристотелевской «De Аnimа». Затем описывается анатомия глаз; эта часть, очевидно, обработана самостоятельно; потом Бэкон очень подробно останавливается на вопросе об отражении по прямой линии, на законе изображения и отражения и на устройстве простых и сферических зеркал. В этой части, как и в предыдущей, рассуждения его основаны, главным образом, на его личных взглядах на силы природы и их действия. Его основные физические положения - вещество и силы, последние он называет: virtus, species, imago agentis и многие др. Изменения или какой-нибудь естественный процесс происходит через действие virtus или species на вещество. Физическое действие отсюда - впечатление или переход силы в линию и потому должно быть объяснено геометрией. Такой взгляд Бэкона на природу проходит через всю его философию. К небольшим заметкам по этому вопросу, изложенным в 4 и 5 ч. «Opus Majus», он прибавляет два или три самостоятельных этюда. Один из них изложен в трактате «De multiplicatione specierum», напечатанный Джеббом, как часть «Opus Majus» (стр. 358-444). Чтобы ознакомиться с вопросом о том, как теория природы согласуется с метафизическими задачами силы и вещества, с логическими доктринами вселенной и вообще с теорией Бэкона, необходимо обратиться к изданию Чарльса.

Часть VI (стр. 445-477) говорит об опытных науках «Domina omnium Sclentiarum». Тут предлагается два метода исследования: один путем доводов, другой опытами. Чистые доводы никогда не бывают достаточны, они могут решить вопрос, но не дают уверенности уму, который убеждается и удовлетворяется только немедленной проверкой и исследованием факта, а это достигается только опытом. Но опыт может быть двоякий: внешний и внутренний; первый это так наз. обыкновенный опыт, который не может дать полного представления о предметах видимых, а тем более о предметах умственных. При внутреннем опыте ум бывает обыкновенно просветлен божественной правдой и в этом сверхъестественном просветлении существует семь степеней. Взгляды на опытные науки, которые в «Opus Tertium» (стр. 46) резко отделяются Б. от умозрительных наук и ремесленного искусства (прикладного, профессионального), сильно напоминают суждения Фрэнсиса Бэкона по этому же вопросу. Опытные науки, говорит Роджер Б., имеют три преимущества перед другими науками: 1) они проверяют свои заключения прямым опытом; 2) они открывают истины, до которых никогда бы не могли дойти; 3) они доискиваются тайн природы и знакомят нас с прошедшим и будущим. В основу своего метода Б. ставит исследование природы и причин происхождения радужных цветов, которое действительно представляет превосходный образец индуктивного исследования.

Седьмая часть не вошла в издание Джебба, но упоминается в конце «Opus Tertium» (глава XIV). Выдержки из нее можно найти у Чарльса (стр. 339-348). Б. не успел еще окончить своего громадного труда, как уже начал приготовлять заключение к нему, которое должно было быть послано к Клименту IV вместе с главным его сочинением. Из этого заключения, или «Opus Minus», часть дошла до нас и вошла в «Op. Inedita» Бревера (313-389). В состав этого сочинения должно было войти извлечение из «Opus Majus», собрание главных заблуждений богословия, рассуждение об умозрительной и практической алхимии. В это же время Б. начинает третье сочинение, как бы предисловие к первым двум, объясняющее общую цель и задачу их и дополняющее их во многих отношениях. Часть этого сочинения обыкновенно наз. «Opus Tertium» и напечатана была Бревером (стр. 1-310), который полагает, что она представляет отдельный и совершенно самостоятельный трактат. Чарльс же считает его только за предисловие и приводит довольно веские основания. В этом сочинении, по словам Чарльса, идет речь о грамматике, логике (которую Б. считает маловажной, так как рассуждение есть вещь прирожденная), о математике, общей физике, метафизике и нравственной философии. Чарльс находит подтверждение своим догадкам в отдельных местах «Communia Naturalium», которые ясно доказывают, что сочинение это было послано Клименту, а потому и не могло составлять части «Compendium»"а, как думает Бревер. Надо при этом заметить, что нет ничего запутаннее, как вопрос об отношении сочинений Б. друг к другу, и это будет продолжаться до тех пор, пока не будут собраны и напечатаны все тексты его работ.

Известность Роджера Б. основывается, главным образом, на его механических изобретениях, хотя новейшие исследования о жизни и изобретениях Б. умаляют значение его в этой области. Бэкон дает теорию и способ устройства телескопа, но описание это настолько неудовлетворительно, что нельзя быть уверенным в том, чтобы он владел подобным инструментом. Порох, изобретение которого также приписывалось ему, был уже до него известен арабам. То место в сочинении Б., где говорится о порохе и на основании которого ему приписали честь этого изобретения, едва ли может привести к такому заключению. Зажигательные стекла были общеупотребительны; а очки, как надо полагать, изобрел не он, хотя ему нельзя отказать в знакомстве с законом их устройства. Платя дань веку, Б. верил в астрологию, в предзнаменования, в философский камень и в квадратуру круга. Ср. Зиберт (Siebert), «Roger В., sein Leben u. seine Philosophie» (Марб., 1661); Шарль (Charles), «Roger В., sa vie, ses ouvrages, ses doctrines» (Брюс., 1861); Schneider, «Boger Bacon» (Аугсб., 1873); Вернер, «D. Kosmologie und allgemeine Naturlehre des Roger В.» (Вена, 1879). См. также «Encyclopaedia Britannica» (т. III, 1888).

(Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. IIa, с. 744-748)

БЭКОН ,Бейкон (Bacon) Роджер (ок. 1214, Илчестер, графство Сомерсет–1294, Оксфорд) - английский натурфилософ и богослов, францисканец, «удивительный доктор» (doctor mirabilis). Учился в Оксфорде у Роберта Гроссетеста и Адама из Марша до 1234, затем в Париже, где слушал Александра Гэльского , Альберта Великого , Гильома из Оверни. Преподавал в Париже, в 1252–57 в Оксфорде; о предмете преподавания можно судить по его комментариям к кн. I–IV аристотелевской «Физики», к кн. XI «Метафизики». Затем, возможно из-за политических перемен, покинул Англию. Францисканец «спиритуалистской» партии, волновавшейся апокалиптическими настроениями в духе Иоахима Флорского , Бэкон подвергся дисциплинарным мерам («прелаты и братия, томя меня постом, держали под надзором») со стороны взявшей верх партии Бонавентуры . Между 1265 и 1268 по просьбе папы Климента IV спешно за год-полтора излагает свое учение в т.н. «Большом труде» с примыкающими к нему вводным «Третьим трудом» и фрагментарным «Малым трудом». В 1272 пишет философский компендий (Compendium studii philosophiae), в 1292 «Компендий теологии». Известно, что с 1277 или 1278 по 1279 он был заключен властями своего ордена в тюрьму за «некоторые подозрительные новшества», возможно, в связи с его защитой астрологии, осужденной в 1277 парижским епископом Этьеном Тампье, или в связи с восстанием в Анконе в 1278, после которого францисканский орден был подвергнут чистке.

Все сочинения Бэкона - наброски-проспекты ненаписанного «главного труда», суммы всего знания; в идеале «совокупной мудрости» у Бэкона видят влияние мистического псевдоаристотелевского средневекового трактата «Тайная тайных» (Secretum secretorum). Сознавая недостаточность одиночного усилия в столь большом деле, Бэкон даже в конкретных научных анализах тяготеет к жанру убеждения (persuasio) в надежде склонить папу или других к финансированию своего проекта. Ни одна частная наука для него не имеет самостоятельной ценности, она подобна «вырванному глазу», если не устремлена в союзе с другими к «пользе» - высшей цели, которая извне организует все науки в единый корпус знания так же, как архитектор придает смысл частным «операциям» строителей. Если конечная задача не ведет искателя на каждом шагу, интерес учащихся скоро «на пятой теореме Евклида» иссякнет, ум увязнет в дебрях и «с отвращением извергнет» даже то, что воспринял.

Бэкон расширяет «грамматику» в ее традиционной роли начала всякого учения, требуя обязательного освоения не только латыни, но и греческого, арабского, еврейского языков. Аристотеля и «комментатора» (Авиценну) надо читать в оригинале, все латинские переводы кишат ошибками и перевирают суть, их полезнее бы сжечь. Знакомство с другими мирами помогает Бэкону вести небывало острую критику латинской Европы как всего лишь одной из культур, которая далеко уступает языческой древности в красоте нравственных добродетелей, отстала от арабского мира в изучении природы, особенно в деле изготовления математических и астрономических инструментов, погрязла в губительном для философии пустословии парижских профессоров, в бесполезном многословии проповедников, физически вырождается из-за упадка практической медицины.

База познания - математика. Ее аксиомы врождены человеку, она располагает нас, обеспечивая прозрачность постигаемого, к остальным наукам вплоть до философии: «Без математики невозможно знать небесное, а небесное - причина происходящего в низшем мире, причиненное же не может быть познано, минуя его причины». Большинство исследований Бэкона посвящено оптике («перспективе»; к 1267, по его словам, он занимался ею уже 10 лет). Его работы о луче и спектре разложения света занимают заметное место в истории средневековой оптики, тогда как в других науках он пользуется преимущественно достижениями своей эпохи. Правда, и в области оптики Бэкон многим обязан Аль Хайсаму. Вслед за Робертом Гроссетестом он развивает неоплатонически-августиновскую метафизику света как первовещества вселенной. Все в ней познается через перспективу, ибо «все воздействия совершаются посредством размножения (излучения) видов и энергий действующими силами нашего мира в воспринимающей материи». «Толпа философствующих» «бессмысленно блуждает в тумане» из-за незнания перспективы. Последней у Бэкона не уступает по важности алхимия - как теоретическая, трактующая о началах веществ, так и практическая, изготовляющая драгоценные металлы, краски и т.п. лучше природы.

Все человеческое знание направляет и применяет экспериментальная наука (scientia experimentalis), имеющая у Бэкона широкий смысл овладения силами природы. Она противостоит у него магии и призвана превзойти последнюю в чудотворстве, полагаясь не на волшебство, а на искусство и исследование «бесчисленного множества вещей, обладающих исключительными энергиями, свойства которых нам неведомы единственно из-за нашей лени и небрежности в разысканиях». Хотя экспериментальная наука требует тысяч работников и колоссальных средств, «сокровищ целого королевства», она не только окупит все расходы на себя, но и впервые оправдает само существование философии, до сих пор живущей в кредит и навлекающей на себя справедливые укоры в бесполезности. Среди ожидаемых достижений истинного экспериментатора Бэкон называет зажигательное зеркало, попаляющее без огня на любом расстоянии военные лагеря монголов и сарацин; летательные, подводно-плавательные устройства; вещества-накопители света; препараты для продления человеческой жизни до сотен лет; подробные карты небесных движений, позволяющие вычислять все прошлые и будущие события; искусственные драгоценные металлы в любых количествах; наконец, рукотворные чудеса, способные убедить иноверных в превосходстве христиан над миссионерами других религий.

Царственная экспериментальная наука остается, однако, все еще спекулятивной в сравнении с подлинно высшей и единственно практической моральной философией. На первом месте среди благодеяний этой «госпожи всех частей философии» стоит упорядочение государства как громадной машины с тем, чтобы в нем «никто не остался праздным», а главное, осуществлялся бы отбор одаренной молодежи и интенсивное обучение ее наукам и искусствам «ради всеобщего блага». Возрождение нравственности тем более необходимо, что знание проникает только в чистую душу. Лишь она способна принять иллюминацию свыше и оформить свои потенции энергиями деятельного интеллекта (intellectus agens), под которым Бэкон понимает божественную премудрость. Глубины знания откроются только христианам, и Бэкон уверен во всемирном распространении католичества путем покорения, уничтожения или обращения иноверцев. Судя по «дошедшей до крайности» порче человеческого существа и веря пророчествам Мерлина, Бэкон ожидал с года на год пришествия Антихриста, схватки с ним христиан и последующего обновления мира. Отсюда проект научного и нравственного вооружения христианского народа ради вселенского «государства верных» под водительством папы.

Продолжателем науки Бэкона можно считать Леонардо да Винчи с его недоверием к отвлеченной науке, ориентацией на практическое изобретательство. К позициям Р.Бэкона близки Ф .Бэкон с его эмпирической наукой, Декарт с его математизацией знания. К «магической» тематике Бэкона обращались естествоиспытатели 16 в., искавшие естественных путей к чудесам алхимии. В наши дни Бэкон - предмет оживленной философской дискуссии в связи с проблемами новоеврейской науки.

Сочинения :1. The opus maius, transl. by R.В.Burke, vol. 1–2. Phil., 1928; 2. Opus maius, vol. I–III, ed. J.H.Bridges. Oxf., 1897–1900, repr. Fr./M., 1964; 3. Opus maius, pars VI: Scientia experimentalis. Columbia, 1988; 4. Operis maioris pars VII: Moralis philosophia, ed. E.Massa. Ζ., 1953; 5. Opera hactenus inedita, ed. R.Steele, F.M.Delorme, fasc. 1–16. Oxf., 1905–40; 6. Compendium studii theologiae, ed. H.Rashdall. Aberdeen, 1911, repr. Farnborough, 1966; 7. An inedited part of Roger Bacon’s Opus maius: De signis, ed. Nielsen L. Fredborg and J. Pinborg. – «Traditio», 1978, vol. 34, p. 75–136; 8. в рус. пер. : Антология мировой философии, т. 1, ч. 2. М., 1969.

Литература: 1. Ахутин А. В. История принципов физического эксперимента. М., 1976, с. 145–164; 2. Гайденко П.nbsp;П. Эволюция понятия науки. М., 1987; 3. Keyset С. J . Roger Bacon. Amst., 1938; 4. Crowley T . Roger Bacon. Louvain-Dublin, 1950; 5. Easton S. С Roger Bacon and his search for a universal science. Oxf., 1952; 6. Alessio F . Mito e scienca in Ruggero Bacone. Mil., 1957; 7. Heck E . Roger Bacon. Ein mittelalterlicher Versuch einer historischen und systematischen Religionswissenschaft. Bonn, 1957; 8. Bérubé C . De la philosophie à la sagesse chez saint Bonaventure et Roger Bacon. Roma, 1976; 9. Lértora M. La infinitud de la aterial segun Roger Bacon. - «Revista filosofica Mexicana», 1984, vol. 17, n. 49, p. 115–134.

В. В. Бибихин // Новая философская энциклопедия: В 4 т./Ин-т философии РАН,
Нац. общ.-научн. фонд. Т. I. М., 2010. С. 348–350.

ТЕКСТЫ

«Alchemical miscellany» - рукопись XVI века, в состав которой входит английский перевод сочинения Р. Бэкона «Radix mundi» (Roger Bacon or Johannes Sawtre , Radix mundi, translated into English by Robert Freelove, 1550.)

Opus Majus/ Ed. by J. H Bridges. Oxford, 1897.

Английский философ и естествоиспытатель Роджер Бэкон (около 1214-1292) родился в Илчестере (графство Сомерсет). Получил образование в Оксфордском и Парижском университетах (магистр искусств, 1241). До 1247 года преподавал в Парижском университете. Во время своего пребывания в Париже Бэкон приобрёл известность благодаря своим спорам со схоластами; он также получил степень доктора философии и заслужил почётный титул «doctor mirabilis». В 1250 году Бэкон возвратился в Оксфорд, где преподавал в университете; вероятно, в это же время он вступил во францисканский орден. Слава Бэкона быстро распространилась в Оксфорде, хотя она несколько омрачилась подозрениями в занятиях чёрной магией и в отступничестве от догматов истинной церкви. Около 1257 года генерал ордена Бонавентура запретил лекции Бэкона в Оксфорде, приказал ему оставить город и отдал его под надзор ордена во францисканский монастырь в Париже. Только благодаря покровительству папы Климента IV, занявшего престол в 1265 году, Бэкон получил возможность опубликовать три больших трактата: «Большой труд» (Opus maius), «Меньший труд» (Opus minus) и «Третий труд» (Opus tertium).

Бэкон в Оксфорде,
художник Питер Джексон

В 1268 году Бэкон получил разрешение вернуться в Оксфорд, где продолжил свои занятия науками. В 1278 за сделанные им резкие нападки на невежество и порочность духовенства и монахов был обвинён в ереси и заключен в тюрьму; освобождён Роджер Бэкон был лишь в 1292 году.

Роджер Бэкон активно занимался алхимией, астрологией и оптикой; пытался внести в алхимию элементы науки. Подразделял алхимию на умозрительную (теоретическую), которая исследует состав и происхождение металлов и минералов, и практическую, занимающуюся вопросами добывания и очистки металлов, приготовления красок и т.п. Считал, что алхимия может принести большую пользу медицине, предвосхитив в некоторой степени идеи Парацельса. Поскольку Роджер Бэкон был одним из первых, кто упоминал о порохе (в письме, написанном в 1247 году), долгое время считался его изобретателем. В 1260 ученый указал, что горение тел в закрытых сосудах прекращается из-за отсутствия воздуха.
Цинол розница .

Бэкону приписывались самые разнообразные изобретения и открытия: порох, очки, телескоп и т.д. При этом сомнений в существовании магии у него было ничуть не больше, чем у его современников. Бэкон признавал и то, что отличить черную магию от науки не так-то просто. Он считал, что натуральная магия, используемая во благо, имеет право на существование. Алхимия, – утверждал Бэкон, – родственна физике. Она имеет дело с цветом и прочими субстанциями, с горением асфальта, с солью и серой, с золотом и прочими металлами, и хотя Аристотель ничего не писал об алхимическом искусстве, его необходимо изучить для понимания натурфилософии и теоретической медицины. С помощью алхимии можно делать золото, а следовательно, это занятие способно пополнить государственную казну.

Не удовлетворённый понятием алхимиков о единой «первичной материи», лишённой качеств, Бэкон выдвинул идею о качественно различных элементах, комбинации которых образуют конкретные вещи. Бэкон отрицал атомистическое учение о неделимости атомов и пустоте. Критикуя схоластов, видел основу всякого познания в опыте (последний может быть двух видов: внутренний – мистический «озарение» и внешний). Бэкон предугадал большое значение математики, без которой, по его мнению, не может существовать ни одна наука, и ряд открытий (телефона, самодвижущихся повозок, летательных аппаратов и др.). Разработал проект утопической сословной республики, в которой источником власти явится народный плебисцит, требовал искоренения невежества и расширения светского образования.

Английский философ и естествоиспытатель (ок. 1214-1292) родился в Илчестере (графство Сомерсет). Получил образование в Оксфордском и Парижском университетах (магистр искусств, 1241). До 1247 г. преподавал в Парижском университете. Во время своего пребывания в Париже Бэкон приобрёл известность благодаря своим спорам со схоластами; он также получил степень доктора философии и заслужил почётный титул «doctor mirabilis». В 1250 г. Бэкон возвратился в Оксфорд, где преподавал в университете; вероятно, в это же время он вступил во францисканский орден. Слава Бэкона быстро распространилась в Оксфорде, хотя она несколько омрачилась подозрениями в занятиях чёрной магией и в отступничестве от догматов истинной церкви . Около 1257 г. генерал ордена Бонавентура запретил лекции Бэкона в Оксфорде, приказал ему оставить город и отдал его под надзор ордена во францисканский монастырь в Париже. Только благодаря покровительству папы Климента IV, занявшего престол в 1265 г., Бэкон получил возможность опубликовать три больших трактата: «Большой труд» (Opus maius), «Меньший труд» (Opus minus) и «Третий труд» (Opus tertium). В 1268 г. Бэкон получил разрешение вернуться в Оксфорд, где продолжил свои занятия науками. В 1278 г. за сделанные им резкие нападки на невежество и порочность духовенства и монахов был обвинён в ереси и заключен в тюрьму; освобождён в 1292 г .

Активно занимался алхимией , астрологией и оптикой; пытался внести в алхимию элементы науки. Подразделял алхимию на умозрительную (теоретическую), которая исследует состав и происхождение металлов и минералов, и практическую, занимающуюся вопросами добывания и очистки металлов, приготовления красок и т.п. Считал, что алхимия может принести большую пользу медицине, предвосхитив в некоторой степени идеи Парацельса. Поскольку Р. Бэкон был одним из первых, кто упоминал о порохе (в письме, написанном в 1247 г.), долгое время считался его изобретателем. В 1260 г. указал, что горение тел в закрытых сосудах прекращается из-за отсутствия воздуха .

Не удовлетворённый понятием алхимиков о единой «первичной материи», лишённой качеств, Бэкон выдвинул идею о качественно различных элементах, комбинации которых образуют конкретные вещи. Бэкон отрицал атомистическое учение о неделимости атомов и пустоте. Критикуя схоластов, видел основу всякого познания в опыте (последний может быть двух видов: внутренний – мистическое «озарение» и внешний). Бэкон предугадал большое значение математики, без которой, по его мнению, не может существовать ни одна наука, и ряд открытий (телефона, самодвижущихся повозок, летательных аппаратов и др.). Разработал проект утопической сословной республики, в которой источником власти явится народный плебисцит, требовал искоренения невежества и расширения светского образования .

Наиболее важными научными трудами, вне всяких сомнений принадлежащими перу Роджера Бэкона, являются Большое, Малое и Третье сочинения (Opus Maius, Opus Minus, Opus Tertium) . Первым в Европе описал порох. Чуждый всякого лицемерия, он первым смело объявил ошибочность широко распространенной в то время науки - магии. Он говорил: «Знание – сила».

«Не слепая традиция, - взывал он с Оксфордской кафедры, - а только опыт и наблюдение лежат в основе истинного знания».

Широко известно и другое его изречение:

«Кто не знает математики, не может знать никакой другой науки и даже не может обнаружить собственного невежества».

А вот как определял алхимию Роджер Бэкон: «Алхимия есть наука, указывающая, как приготовлять и получать некоторое средство (эликсир) которое, брошенное на металл или на несовершенное вещество, делают их совершенными в момент прикосновения » .

Папа Климент IV перевел его из Оксфорда в Сорбонну, где слава этого ученого возросла еще больше. Но тут в судьбе Бэкона произошла ужасная перемена. Его же авторитет сыграл с ним злую шутку. Церковные власти заточили ученого в тюрьму с требованием раскрыть и предоставить им секрет изготовления искусственного золота. Его трактаты по алхимии до сих пор являются самыми стройными из всех сочинений на эту тему. Написанный им в тюрьме в 1267 г. трактат «Зеркало алхимии » явился основой едва ли не всех последующих сочинений. В первой главе своего главного алхимического труда он пишет:

«По мнению Гермия Триждывеличайшего, алхимия есть истинная наука, работающая над телами при помощи теории и опыта и стремящаяся путем естественных соединений превращать низшие из них в более высшие и более драгоценные».

«Если мы не знаем способов изготовления золота, то какова этому причина, как не та, что мы не наблюдаем средств, которыми каждый день природа совершенствует металлы? О, бесконечное безумие! Кто, спрашиваю, кто обязывает вас стараться делать то же самое превращение неестественными и фантастическими средствами? Вот почему Философ говорит: горе вам, желающим превзойти природу и сделать металлы более совершенными посредством других приемов, плодов вашего безумного упрямства! Бог дал природе неизменные законы... а вы, безумцы, вы ее презираете и не умеете подражать!»- говорит он в IV главе своего труда .

Некоторые исследователи считают, что Роджер Бэкон не изложил в своих трудах в ясной форме процесс получения Философского Камня (Магистериума ) из нежелания предоставлять такой рецепт людям бессовестным и алчным. Но в таком случае наводит на размышления тот факт, что такой замечательный ученый не мог просто и открыто заявить о невозможности трансмутации металлов в лабораторных условиях .

Алхимия, на протяжении всей своей истории, являет двойственную природу. С одной стороны, она включает в себя использование химических субстанций, тем самым, она претендует на то, чтобы быть предметом истории науки как предтеча современной химии. В то же самое время, алхимия на протяжении всей своей истории также всегда ассоциировалась с эзотерикой, духовными верованиями герметизма и, стало быть, представляет собой специфический предмет истории религиозной мысли .

Химический подход понять проще. Как заключил выдающийся историк алхимии, Ф. Шервуд Тейлор: «Безнадёжное стремление осуществить трансмутацию металлов на практике было ответственно едва ли не за всё развитие химической техники до семнадцатого столетия, и в дальнейшем повлияло на открытие множества важных материалов. В большинстве случаев, это общепризнанный вклад алхимии». С другой стороны, Мирча Элиаде и другие придали большое значение сотериологической функции алхимии , как делу, ведущему к совершенству и освобождению человеческой души или духа, процессу, символизирующему совершенствование металлов в золото, и ведущему человеческое тело к отменному состоянию здоровья и даже бессмертию . Такой подход дополнен психологическими исследованиями Карла Густава Юнга, соотнёсшего алхимический символизм с развитием индивидуальной психо-религиозной жизни .

Элиаде решительно демонстрировал религиозную природу алхимии в Восточных культурах, а Юнг обсуждал психологическую подноготную Западной алхимии в её поздний период (XVI - XVII столетий). Но европейская алхимия в средневековый период, преимущественно с религиозной точки зрения, не получила особого внимания. Держа в уме обе точки зрения, я рассмотрю алхимические идеи натурфилософа тринадцатого века Роджера Бэкона и выдвину предположение о том, какую позицию он занимает в истории «герметического искусства». Существует обширный корпус алхимических трактатов с именем Бэкона, по обыкновению претендующих на аутентичность работ, что со стороны учёного требует пристального внимания. Поэтому в настоящем исследовании я положился лишь на те труды, автором которых с достоверностью является Doctor Mirabilis .

Ввиду важности Бэкона для развития современной науки, он постоянно упоминается в общих историях алхимии и химии. Тем не менее, большинство историков не проливают свет на место Бэкона в этом развитии. Принимая во внимание его алхимические писания, с точки зрения химии есть лишь небольшой материал, на который возлагается оправдание многочисленных притязаний на важность Бэкона для этой науки. Такое положение созвучно позиции Роберта П. Малтхауфа, одного из последних учёных, который занимался этим вопросом. Он обращает внимание на то, что такого рода притязания были также общим местом для знаменитых алхимических «издателей» шестнадцатого и семнадцатого столетий, которые изредка упоминали Бэкона в своих дискуссиях о великих алхимиках или включали приписанные ему работы в свои печатные коллекции.

Химия Бэкона в общем целом производная и поверхностная. К примеру, вначале своего «Малого сочинения» (Opus Minus) он даёт рецепт, который, как он утверждает, без сомнения содеет «эликсир ». Вначале он цитирует несколько трудов Аристотеля и Авиценны, затем даёт растолкование:

Сперва измельченье в порошок с застываньем, затем разложенье с восхожденьем и подавленим (т. е. дистилляцией), и плавкой, и смешением. И затем возвышение с растиранием, далее следует порча масла,(оно) разделяется через дух, с тем чтобы впоследствии увеличить силу (virtus) огня . В самом деле, после этого мы принимаем во внимание назначение извести и дистилляцию масла, и подъём воды, и наконец, мы исследуем разложение из первого в седьмой и степень опасности заболеваний. По истине, кто ведает как оное осуществлять, тот получит совершенное лекарство, кое философы называют Эликсиром, что погружает себя в плавление, так как он распадается посредством огня и не улетучивается. Тейлор, после обсуждения таких рецептов, заключил, что усилия соотнести столь туманные описания с реальными химическими процессами бесполезны. Однако недостаток всякого очевидного вклада в химическую технику в работе Бэкона был отличительной чертой его времени, периода, который, как его описал Джон Рид, «благоухал лампадой, нежели лабораторией».Тем не менее, теоретические идеи Бэкона равным образом невыразительны. Его труды содержат львиную долю беспочвенной критики других алхимиков, длительные рассуждения о важности поддержания секретности, и смутные упоминания о том, сколь полезно Искусство для теологии, медицины, государства, и – как он акцентирует для Клемента IV – Папства. Когда Бэкон в «Третьем сочинении» (Opus tertium) разоблачает для Папы различные «загадки», то они скорее оказываются банальными частицами и кусками алхимического знания, которое должно было быть известно большинству образованных людей того времени, такими как отношение между семью металлами и семью небесными телами, или теория образования металлов из серы и меркурия. Деление Бэконом алхимии на умозрительную и практическую кажется мне переоценённым. Во-первых, Бэкон разделил многие ветви знания на умозрительный и практический аспекты. Во-вторых, дихотомия теоретического и практического аспектов алхимии была известна адептам ещё со времён Греции .

Алхимические труды Бэкона, рассмотренные независимо от прочих с позиции сотериологии , не предполагают глубокой взаимосвязи между алхимией и религиозным опытом. Его идея о том, что алхимия полезна для теологии, поскольку может разрешить вопрос физического строения Адама и Евы, может быть и любопытна, но не совершенна. Его работам недостаёт аллегорической и символической проработки, называемой в алхимии амплификацией, которая выступает отправной точкой юнговского символизма. Хотя, помещённая в общий контекст бэконовской концепции науки и спасения, сотериологическая природа его алхимических идей может быть оценена по достоинству. Концепция науки Бэкона составляет амплификацию его алхимии, и это неявным образом привязывает алхимический процесс получения эликсира жизни к сотериологическому пути, который ведёт через христианскую мораль к вечному спасению .

Во всех поздних трудах Бэкона, он пытается включить всё знание в scientia integralis, всеобъемлющую, универсальную науку. Его видение этой универсальной науки брало начало в его исследовании «Тайны Тайн» (Secretum Secretorum) около 1247. До 1247 года интересы Бэкона были направлены на традиционные темы схоластического учения, по которым он читал лекции в Парижском университете. Там он не проявлял склонности к своим поздним увлечениям наукой, астрологией, алхимией или магией. В сущности, в своих лекциях по трактату псевдо-Аристотеля «О Растениях» (De Plantis), Бэкон, казалось, отрицал обоснованность алхимии, придерживаясь философских положений о том, что трансмутация метал лов per speciem невозможна. Но все пристрастия Бэкона изменились после того, как он открыл «Тайну Тайн », работу, вдохновившую его на изучение медицины, астрологии, алхимии , и это было источником для его видения универсальной науки. Стюарт Истон пишет: «Не может быть преувеличением то, что гигантское различие между тем, что изучает Бэкон из книг «Тайн» и всем тем, что он изучал ранее, вызвано тем, что полученное теперь знание – практическое… Вся его последующая жизнь и эмоциональный накал, с которым он усердствовал в занятиях, может быть обнаружен в воздействии этой книги». Бэкон начал изучать медицину, главный предмет выдвигаемый в «Тайнах», и около 1250 года написал трактат о сдерживании старости, в котором две трети цитат из этой подложной книги. В течение последующих нескольких лет Бэкон написал комментарий на «Тайны», он изучал астрологию и алхимию и, возможно, он начал изучать древние языки – греческий, иврит и арабский. Единственное, что сейчас отличает Бэкона от современников, это, пожалуй, то, что лишь в бэконовском сознании было интуитивное виденье того, что всё это знание чудесным образом взаимосвязано. Таким образом, Бэкон извлёк из «Тайн» то, что лекарство крайне полезно, поскольку дарует власть над здоровьем и связано с алхимией, оно учит тому, как продлевать человеческую жизнь. Астрология также наиболее полезна в этом отношении, из-за характерных соответствий звёзд, печатей, качеств, элементов и металлов. И все эти науки представляют наивысшую пользу – ultissimae – для теологии, поскольку способны объяснить строение тел Адама и Евы до грехопадения, а также описать средства, коими проклятый будет мучим в преисподней .

Кто-нибудь даже может быть захвачен явным энтузиазмом Бэкона, до тех пор, пока не уделит внимания частным примерам, и тогда он поразится, насколько же всё туманно. Бэконовский «дар к систематическому анализу, - как замечает Истон, - гораздо ниже его воображения и проницательности».Такое состояние сознания привело к «неразборчивому эклектизму, пагубно сказавшемуся на логической цельности и стройности». Хотя ясно, что в бэконовском сознании было интуитивное предвидение универсальной науки, это видение остаётся центральным в его работе. Вокруг него роятся мысли Бэкона об откровении, астрологии, морали, алхимии, спасении, продлении жизни и других науках. Некоторые части его системы, такие как оптика, наиболее полно продуманы и разработаны, в отличие от других, тем не менее, единый объединяющий их аспект, как полагал Бэкон, заключается в том, что они составляют scientia integralis .

В попытке понять личность за прозрением Бэкона, нам не нужно забираться так далеко, как Дэвид Ноулс, который утверждает, будто идеи Бэкона «кажется, извращены некоторым пороком психики, нетерпеливостью и нехваткой самоконтроля, которые не дали полностью раскрыться его превосходным талантам и прозорливому гению». Тем не менее, образ Бэкона, возникающий из его работ – это образ человека, движимого сильным эмоциональным зарядом. Это был тот заряд, который дал Бэкону чувство силы и праведности, нёсших его тернистым путём. Субъективная реальность такого посыла также могла придать эмпирический характер его идеям об откровении, которые, как полагал Бэкон, были основным источником науки. В свою очередь, такая открытая мудрость была привязана к человеческому спасению:

«И Бог желает всем людям спасения и никому гибели, и благость Его вечна. Он всегда завещает некий путь для человека, чрез который он может придти к поиску собственного спасения… По этой причине благость Бога предопределяет, что миру будет дано откровение о том, что люди могут быть спасены… И это не удивительно, что мудрость философии такова, ибо мудрость эта есть лишь всеобщее откровение, данное всему человечеству, ибо вся мудрость от Бога. Научное знание может вести к спасению, но предпосылкой для этой открытой мудрости науки служит христианская мораль. В комментарии к «Тайнам» Бэкон объясняет, что Моисей, Авраам и другие еврейские патриархи были подлинными основателями науки, открытой им Богом, в силу их святости. Даже древние язычники, конечно же, Аристотель, Платон, Авиценна и прочие, своими образцовыми жизнями «достигли тайн мудрости и овладели всеми науками. Но мы христиане, - продолжает Бэкон, - не открыли ничего стоящего, а причина в том, что мы не обладаем их нравом. Поскольку не престало мудрости стоять рядом с грехом, но требуется ей совершенная добродетель». Мудрость философии, утверждает Бэкон, не сводится к традиционным учениям физики и метафизики, но есть все науки, составляющие scientia integralis. И ни единый кусок не может быть изъят из этого целого, утверждает он. К примеру, в своих нападках на Альберта Великого Бэкон пишет, что сей магистр ничего не смыслит в науке перспективы, необходимой, чтобы надлежащим образом постичь целое, «и, стало быть, он ровно ничего не смыслит в мудрости философии». Затем, обращаясь к алхимии, Бэкон заявляет: «В самом деле, он, написавший столь много и настолько великих томов о естественных основаниях… невежествен в этих основаниях, и потому его конструкция стоять не может» - et ideo suum aedificium stare non potest! Итак, должно знать тайны алхимии, с тем, чтобы надлежащим образом завершить этот храм мудрости, столь важный для спасения человеческого .

Алхимия привязана к спасению другой идеей Бэкона о структуре разума: его медицинскими идеями об эликсире жизни. Алхимическое лекарство не только производит золото, писал он, но «что бесконечно продлит жизнь». Более того, продление жизни тесно связано с нравственностью. Бэкон объясняет Папе, что существуют две причины преждевременного начала старости. Первая – отсутствие правильного образа жизни, что включает и использование изготовленных алхимиками лекарственных средств и эликсиров, а вторая – это отрицание нравственности. Посему, жизнь благого христианина, позволяет получить откровение универсальной науки, которое может быть использовано в человеческом поиске спасения . Это также помогает продлять жизнь, как происходило со святыми патриархами до Потопа. Такое продление жизни, по сути, есть разновидность протоспасения – как эликсир работает приведением элементов и жидкостей тела в настолько совершенную гармонию, насколько возможно в этой жизни, так и при Воскресении, тела святых будут доведены до совершенной гармонии, в то время как грешники будут мучимы в аду вечными недугами телесных жидкостей.

Литература:

1) Книга алхимии. История, символы, практика. - М.,Амфора, 2006

2) Энциклопедический словарь. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А.

3) Морозов Н. А. В поисках философского камня. СПб., 1909.

4) Орпов М. А. Алхимия. Пг., 1917.

5) Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М., 1979. Ч. 1. Гл. 1.

6) Пуассон А. Теории и символы алхимиков // Теории и символы алхимиков. М., 1995.

1. Облик Бэкона
2. Познание как восхождение от следствия к причине
3. Борьба за научность
4. «Истинное знание надо черпать в природе»

Облик

Роджер Бэкон – современник Бонавентуры и Фомы Аквинского. Получил прозвище «удивительный доктор». Учился в Англии, в Оксфордском университете, преподавал в свое время в Парижском университете. Во время преподавания в Парижском ун-те он получил степень бакалавра-сентентуария, т. е. он имел право преподавать сентенции Петра Ломбардского.

Потом он заинтересовался аристотелевской философией, больше всего его привлекала «Физика» Аристотеля, и в это время он пишет комментарий к «Физике».

В 42 года становится монахом францисканского ордена, продолжает заниматься точными и естественными науками. И когда генералом францисканского ордена стал Бонавентура, то по его приказу Роджера Бэкона отправили из Парижского университета в монастырь с достаточно строгим уставом, как говорят, из-за его увлечения алхимией и астрологией.

В папских кругах к Роджеру Бэкону относились достаточно хорошо, и папа Климент IV попросил Роджера Бэкона издать свои сочинения. Бэкон пишет «Большое сочинение», за что папа Климент IV отпускает его из этого монастыря.

Потом он пишет еще ряд работ, «Меньшее сочинение», «Третье сочинение», «Компендий философии» и последнее произведение «Компендий теологии» Бэкон пишет опять в монастыре, ибо после смерти папы Климента IV Роджера Бэкона опять туда отправили.

Основная направленность мышления состояла в естественно-научных интересах, и Роджер Бэкон укоряет Фому Аквинского за его умозрительное толкование Аристотеля, считая, что Аристотеля нужно понимать прежде всего в духе его «Физики», его занятий наукой.

Познание как восхождение от следствия к причине

Осуждая схоластическое начетничество и слепое преклонение перед авторитетами, Роджер Бэкон призывал к опытному изучению природы, самостоятельным исследованиям и обновлению науки. Защищал метод познания, основанный на эксперименте и математике. Целью наук Бэкон считал увеличение власти человека над природой. Несмотря на содержащиеся в его работах алхимические, астрологические и магические предрассудки, Бэкон высказал ряд смелых научных и технических догадок.

Один из основных пунктов философии Бэкона – это его теория познания, поскольку эта теория должна была обосновать необходимость существования всех естественных наук. По Роджеру Бэкону, существуют 3 способа познания:

– рассуждение и

Вера в авторитет всегда основана на некотором опыте, рассуждение основывается также на некоторых опытных данных, поэтому основным источником знания для человека всегда является опыт. Опыт находится в основе всего, в т. ч. и столь ценимой Бэконом математики. Опыт математики отличается от опыта других наук тем, что математика дает нам всеобщий опыт. Доказательства без опыта, по Бэкону, не имеют никакой ценности, ибо что бы мы ни доказали, наибольшую убежденность человек получит лишь тогда, когда он результат этого доказательства увидит на собственном опыте. Поэтому опытная наука является владычицей умозрительных наук.

Опыт Бэкон понимал прежде всего как постигаемый нашими органами чувств. Поэтому все познание идет от наших ощущений посредством дальнейшего восхождения в виде абстрагирования и выделения идей к рациональному познанию, к уму. Если нет ощущений, утверждает он, то нет и науки. Однако Роджер Бэкон указывает, что кроме чувственного опыта существует и внутренний опыт, чем-то напоминающий августиновское озарение, иллюминацию. Кроме того, философ всегда познает, основываясь на том, что сотворено Богом, поэтому философ всегда исходит от внешнего мира, а выходит к его первопричине. – Однако существует и т. н. праопыт. Этот опыт доступен уже не каждому, но Бог Своей благодатью наделяет этим опытом отдельных людей, каковыми являются пророки и святые. Благодаря этому опыту пророки и святые постигают непосредственно всю истину и излагают ее в богооткровенных книгах.

Знание, по Бэкону, является следствием одного из 3 видов опыта:

1) Бог или Сам дает нам это знание в праопыте,

2) или оно достигается во внутреннем

3) или – во внешнем опыте.

Поэтому знание, поскольку оно исходит от Самого Бога, не может противоречить вере, наука не может противоречить религии, наука помогает познанию Бога, а знание помогает богословию, упорядочивая богословское знание, систематизируя и снабжая его своими аргументами. Знание должно укреплять веру. Оно есть средство обращения атеистов и еретиков. Христианство является гарантом знания.

Богословы, по Бэкону, это «священники знания», имеющие знания не только в области религии, но и глубокие научные познания. Папа римский, будучи самым ученым из священников, объединяет в себе духовную и светскую власть.

Борьба за научность

Роджер Бэкон принадлежит к основанной робертом гроссетестом (ок. 1168–1253) в Оксфордском университете традиции математизирующего естествознания, в которой главную роль играет учение о свете. Свет есть порождающая себя самое субстанция и носитель действующих в природе сил. Поэтому их действия можно познавать на основе геометрических законов, которым подчиняется свет.

Бэкон стремится улучшить человеческую жизнь и укрепить христианство путем реформы Церкви и общества. Для этого необходимо методологически обеспеченное и основанное на опыте знание. В своем "Opus maius" ("Большом сочинении") он прежде всего показывает 4 главных источника заблуждений:

2) привычка закрепляющая все ложное;

3) предубеждения невежественного большинства;

4) лже-знание за которым кроется невежество.

Он обвиняет теологию и философию своего времени в том, что они работают с ненаучными методами и бьются над псевдопроблемами.

В качестве "лекарств" против этих болезней он предлагает главным образом 4 сферы знаний:

1) библейская экзегеза и интерпретация философских текстов должны опираться на знание языков оригинала (революционное для того времени требование);

2) базой всех наук является математика, врожденное человеку знание. Никакое ясное познание невозможно без свойственной ей очевидности;

3) в силу приписываемой свету роли главной наукой становится оптика (perspective). В ней находят применение математические и экспериментальные методы;

4) знание должно строиться на опыте. Все высказывания о природе должны подтверждаться или опровергаться опытом. Поэтому огромная роль отводится эксперименту. Правда, бэкону известен и внутренний опыт просветления, в котором познается все, что касается веры и Бога.

Конфликт между теологией и наукой, по бэкону, не может произойти при правильном применении разума, поскольку истины рационального знания и Откровения заключены в абсолютном знании Бога.

«Истинное знание надо черпать в природе»

1. По мнению Роджера Бэкона, наука о словах – диалектика – значения не имеет; главное – естественные науки (у Бэкона есть открытия в области оптики). Бэкон попал даже в тюрьму на несколько лет за «колдовство» – это, видимо, были естественные опыты. Гегель почему-то относит Роджера Бэкона к мистикам.

Истинное знание надо черпать в природе, сказал Бэкон. Этой мыслью он опередил Френсиса Бэкона, своего однофамильца, почти на 300 лет.

2. Свое «Большое сочинение» Роджер Бекон посвятил различным проблемам. Вначале он рассказал о причинах человеческих заблуждений, затем он поставил общую проблему тех времен: отношение философии и теологии, а затем большую часть произведения он посвятил проблемам естественнонаучным, повествуя о математике и физике, и закончил этическими проблемами, а именно вопросами спасения души. Роджер Бэкон разделял положения Фомы Аквинского о необходимости познания и о том, что знания имеют необходимые корни в нашем мире. Однако знание, по мнению Роджера Бэкона, имеет более практическое назначение – улучшать земную жизнь людей.

Во многих частях этого сочинения можно увидеть прозрения, удивительные для того времени. Так, он пишет о тех временах, когда люди будут летать по воздуху, плавать под водой, поднимать с помощью приспособлений огромные тяжести, смогут разговаривать на расстоянии и т.д. Также он пишет, что изобрел некую смесь из серы, селитры и некоторых других составляющих, которые производят огромный шум и яркий блеск, что позволяет считать Роджера Бэкона изобретателем пороха. Сам Бэкон занимался не только философией, большое время уделял собственно научным опытам и исследованиям.

Главной целью и задачей философии и науки Роджер Бэкон считал 3 области знания:

– математику,

– физику и

– этику.

1) Математика имеет огромнейшее значение, это одна из важнейших наук. Ее роль в познании мира и для существования других наук является решающей. Математика – единственная из наук, которая достоверна и ясна. Принципы математики врождены человеческому уму, потому математика – самая легкая из наук и самая доступная всем людям в силу врожденности ее принципов, поэтому обучение людей должно начинаться именно с математики. Вспоминаем здесь, что францисканцы больше тяготели к платоновской философии, чем к аристотелевской, к которой тяготели философы доминиканского ордена. Аристотель отделял математику от других наук, а Платон, наоборот, считал математику введением во все науки.

2) Физику Роджер Бэкон делил на ряд отдельных дисциплин, в число которых входит оптика, астрономия, алхимия, медицина, техника и другие. В отличие от Аристотеля, Роджер Бэкон совсем не ценил логику. Впервые, может быть, до эпохи Нового времени была высказана мысль, что логика не дает прироста научного знания, а есть лишь наука об умении правильно выражать свои мысли, поэтому логика подобна риторике и граммматике, это лишь наука о словах.

3) Роджер Бэкон не обошел вниманием и общие для его времени проблемы философии. Так, в частности, решая проблему универсалий, Бэкон придерживался позиций умеренного реализма, считая, что универсалии существуют реально в самих вещах, отрицая, в отличие от Фомы Аквинского, их существование до вещей. Однако и от платоновской линии Бэкон отходит достаточно далеко и утверждает, что единичные предметы существуют реально и обладают реальным бытием. В этом отношении Роджер Бэкон приближается к номинализму, однако не делает окончательного вывода, считая, что универсалии существуют в самих вещах; так же реально и человек, познавая этот мир, познает содержащиеся в вещах универсалии.

Лит: Лега В.П. История западной философии
В. Татаркевич. История философии. Античная и средневековая философия
Э.Жильсон «История христианской философии в Средние века»
Опубликовано на сайте.

БЭКОН (Bacon), Роджер

около 1214 г. – 1292 г.

Английский философ и естествоиспытатель Роджер Бэкон родился в Илчестере (графство Сомерсет). Получил образование в Оксфордском и Парижском университетах (магистр искусств, 1241). До 1247 г. преподавал в Парижском университете. Во время своего пребывания в Париже Бэкон приобрёл известность благодаря своим спорам со схоластами; он также получил степень доктора философии и заслужил почётный титул «doctor mirabilis». В 1250 г. Бэкон возвратился в Оксфорд, где преподавал в университете; вероятно, в это же время он вступил во францисканский орден. Слава Бэкона быстро распространилась в Оксфорде, хотя она несколько омрачилась подозрениями в занятиях чёрной магией и в отступничестве от догматов истинной церкви. Около 1257 г. генерал ордена Бонавентура запретил лекции Бэкона в Оксфорде, приказал ему оставить город и отдал его под надзор ордена во францисканский монастырь в Париже. Только благодаря покровительству папы Климента IV, занявшего престол в 1265 г., Бэкон получил возможность опубликовать три больших трактата: «Большой труд» (Opus maius), «Меньший труд» (Opus minus) и «Третий труд» (Opus tertium); эти трактаты явились подготовительными работами к задуманной им обширной энциклопедии наук. В 1268 г. Бэкон получил разрешение вернуться в Оксфорд, где продолжил свои занятия науками. В 1278 г. за сделанные им резкие нападки на невежество и порочность духовенства и монахов был обвинён в ереси и заключен в тюрьму; освобождён в 1292 г.

Р. Бэкон активно занимался алхимией , астрологией и оптикой; пытался внести в алхимию элементы науки. Подразделял алхимию на умозрительную (теоретическую), которая исследует состав и происхождение металлов и минералов, и практическую, занимающуюся вопросами добывания и очистки металлов, приготовления красок и т.п. Считал, что алхимия может принести большую пользу медицине, предвосхитив в некоторой степени идеи Парацельса . Поскольку Р. Бэкон был одним из первых, кто упоминал о порохе (в письме, написанном в 1247 г.), долгое время считался его изобретателем. В 1260 г. указал, что горение тел в закрытых сосудах прекращается из-за отсутствия воздуха.

Не удовлетворённый понятием алхимиков о единой «первичной материи», лишённой качеств, Бэкон выдвинул идею о качественно различных элементах, комбинации которых образуют конкретные вещи. Бэкон отрицал атомистическое учение о неделимости атомов и пустоте. Критикуя схоластов, видел основу всякого познания в опыте (последний может быть двух видов: внутренний – мистический «озарение» и внешний). Бэкон предугадал большое значение математики, без которой, по его мнению, не может существовать ни одна наука, и ряд открытий (телефона, самодвижущихся повозок, летательных аппаратов и др.). Разработал проект утопической сословной республики, в которой источником власти явится народный плебисцит, требовал искоренения невежества и расширения светского образования.